Сборник - Судебный отчет по делу антисоветского право-троцкистского блока

Затем диверсионная работа проводилась, главным образом, в лесной промышленности, потому что Северный край – край лесной. Направление этой деятельности шло по пути срыва технического перевооружения лесного хозяйства, засорения, разрушения механизированных пунктов, срыва сплава. Это обрекло ряд лесопильных заводов на остановку и увеличило голод в нашей стране на лесные материалы, что ударило по капитальному строительству в нашей стране.

В Наркомлесе я продолжал ту же вредительскую деятельность, готовил террористические акты. Главное внимание было направлено на срыв технического перевооружения лесозаготовок, на срыв капитального строительства, особенно целлюлозно-бумажной промышленности, с тем, чтобы держать страну на голодном бумажном пайке и этим самым ударить по культурной революции, сорвать снабжение страны тетрадями и этим вызвать недовольство в широких массах. Мы принимали все меры к тому, чтобы задержать постройку новых предприятий и сорвать работу существующих предприятий. Целый ряд мероприятий реконструктивного порядка, которые должны были улучшить работу бумажной промышленности, мы тоже сознательно срывали и этим самым сорвали программу по выработке бумаги.

Бухарин.У меня есть один вопрос. Я хочу спросить гражданина Иванова. Если не ошибаюсь, в последний раз мы виделись в марте 1936 года?

Иванов.Я виделся с Бухариным и в 1937 году. В 1937 году он уже конспирировался от нас.

Вышинский.Он уже от вас конспирировался?

Иванов.Да, конспирировался, боясь, что его могут «наколоть».

Вышинский(Бухарину). Вы отрицаете, что до момента вашего ареста вы встречались с Ивановым?

Бухарин.Нет, я не отрицаю, но я просил просто Иванова, чтобы он мне напомнил, когда мы с ним встречались в последний раз, где он со мной встречался и о чем он со мной разговаривал.

Иванов.Мы на протяжении 1936 года несколько раз виделись. В частности, в декабре или в ноябре 1936 года я перед Бухариным ставил вопрос о том, что организация разваливается, самими массами разоблачаются наши участники, и я поставил вопрос, не выходит ли из всей сложившейся обстановки внутри страны то, что мы становимся целиком банкротами.

Вышинский.Это вы говорили Бухарину?

Иванов.Да. И никогда я Бухарина не видел таким яростным и злобным, как тогда. Он на меня набросился, что – вы трус, вы паникер, вы мне все тычете – «массы», массам не нужно потакать, а вы должны знать, что организация правых против масс будет вести войну. А вы хотите им потакать.

Вышинский.Он хотел вести войну против масс?

Иванов.Да. И дальше, он поставил вопрос таким образом, что если есть отходы, то нужно пойти на более развернутые шаги по уничтожению тех, кто решится открыто раскаяться перед Советской властью и этим самым может разоблачить нашу правую организацию. Дело в том, что в самой организации правых была директива о том, что отходящих от правых, разоблачающих свою деятельность, надо приканчивать. Это было сделано над одним из людей, который собирался написать заявление в НКВД с разоблачением деятельности правых на Северном Кавказе. Как мне Лобов говорил, одного такого человека прикончили. И Бухарин мне прямо намекнул, что вы-де знаете, что мы ни с кем не поцеремонимся, если у нас кто сдрейфит и задрожит, и что у нас есть специальные люди, которые осуществляют необходимые мероприятия, значит, убийства.

В 1937 году у нас разговор был тоже очень короткий.

Вышинский.Короткий?

Иванов.Короткий, потому что здесь уже была очень большая настороженность. Вся организация жила страхом. Я бы сказал, что деятельность правых была, по сути дела, накануне коренного разоблачения. В этом разговоре, в частности, был поставлен мною вопрос: а где же интервенция, где же нападение на Советский Союз? Бухарин меня информировал, что принимаются меры, чтобы обязательно побудить в 1937 году к выступлению фашистские страны – и Японию и Германию – и что на это шансы есть.

Вышинский.Подсудимый Бухарин, подсудимый Иванов сказал здесь о том, что в 1928 году, даже несколько раньше, он уже имел с вами разговоры по поводу антисоветской работы той организации правых, в какую вы входили. Вы это подтверждаете?

Бухарин.Да, я подтверждаю, во-первых, то, что мне Иванов знаком с эпохи Брестского мира, с 1918 года. Во время X съезда партии я действительно советовал Иванову, считая его контрреволюционно настроенным, продолжать антипартийную работу.

Вышинский.Меня сейчас интересует, правильно ли сказал обвиняемый Иванов о том, что в 1928 году имел с вами разговор относительно антисоветской работы. Вы это подтверждаете?

Бухарин.Да.

Вышинский.Подсудимый Иванов показал, что вы предлагали ему создать на Северном Кавказе организацию правых с определенными задачами. Это тоже подтверждаете?

Бухарин.Самый факт подтверждаю, что я ему давал указания относительно построения организации.

Вышинский.Законспирированной?

Бухарин.Законспирированной, нелегальной, контрреволюционной.

Вышинский.Следовательно, в 1928 году вы перешли на путь нелегальной подпольной деятельности?

Бухарин.Я подтверждаю это.

Вышинский.Говорили ли вы тогда же Иванову о том, что уже действует центр правой организации?

Бухарин.Говорил.

Вышинский.А в каком составе?

Бухарин.В составе троих: Томского, Рыкова и меня, Бухарина.

Вышинский.Говорили, что этот центр готовит свержение Советской власти?

Бухарин.Говорил, но это относится к последующему периоду.

Вышинский.К какому именно?

Бухарин.Мне думается, что это относится примерно к 1932–33 годам.

Вышинский.Значит, несколько позже, но самый факт такого разговора с Ивановым вы подтверждаете?

Бухарин.Я подтверждаю. Не помню ни даты, ни месяца, но это было общей ориентацией правого центра.

Вышинский.А разговор о том, что вы готовитесь к открытым боям, вы подтверждаете?

Бухарин.Открытых боев не могло быть в 1926 году. Указание Иванова на то, что мы готовимся к открытым боям, – это смешение дат.

Вышинский.А на предварительном следствии вы говорили, что это относится к 1926 году?

Бухарин.Да, но не в том смысле, как здесь понимают, гражданин государственный обвинитель.

Вышинский(обращается к суду). Позвольте показания Бухарина, том 5, лист 113. Разрешите огласить. Это ваши показания от 25 декабря 1937 года. Здесь, на листе 113 значится: «Вновь я установил связь с Ивановым во время X съезда партии, беседовал с ним в кулуарах… В 1926–27 годах, когда мы готовились к открытым боям против партии, я рекомендовал Иванову не принимать участия в открытых наскоках на партию, исходя из тех соображений, что Иванов – человек-практик и до поры до времени его целесообразно держать в резерве».