Димитрий Чураков - Новейшая история Отечества. Курс лекций. Часть I. 1917–1941 годы

Получив предписания Керенского, Корнилов посчитал себя преданным и не подчинился. Утром 28 он обнародовал воззвание. В нем он обвинил Временное правительство в сговоре с Советами и пособничестве немцам. Корнилов взывал к чувствам патриотизма, заявлял, что не ищет власти лично для себя, обещал довести страну до Учредительного собрания. Сразу же после этого он был обвинен Керенским в государственной измене и антиправительственном мятеже. Корнилов рассчитывал на широкую поддержку своей патриотической позиции, по крайней мере, в армии. Он просчитался. Даже в армии у него нашлось множество влиятельных противников. Армейские комитеты ряда фронтов отдали приказы об аресте поддержавших Корнилова генералов, а командующий Московским военным округом А. И. Верховский сформировал экспедиционный корпус для похода на Могилев, где пребывал сам Корнилов. Однако главной силой, отразившей переворот, становятся социалисты. На время мятежа они смогли объединить свои усилия в созданном 28 августа Комитете народной борьбы с контрреволюцией, в который вошли представители и правых социалистов, и большевиков. Широкий демократический фронт парализовал действия противников Временного правительства. Продвижение мятежных войск к Петрограду было приостановлено. Уже 2 сентября Корнилов был арестован.

Поражение военного мятежа внешне резко ослабило правых. Россия 1 сентября была провозглашена республикой, из армии и органов власти вычищали сторонников мятежа, многие меньшевики и эсеры открыто выражали сомнения в целесообразности продолжать политику коалиции с кадетами, «запятнавшими» себя поддержкой корниловцев. В этих условиях большевики выразили готовность пойти на компромисс для создания однородного социалистического правительства. Ленин полагал, что соглашение возможно на следующих принципах: правые социалисты отказываются от союза с кадетами и берут власть в свои руки. В этом случае большевики отказывались бы от борьбы с правыми социалистами внутри Советов и дальнейшее развитие революции могло бы идти на почве советской легальности. Со стороны большевиков, давно добивавшихся контроля над Советами, это была серьезная уступка. Однако меньшевики и эсеры оказались не готовы к таким кардинальным переменам. Видя усиление большевистского влияния в Советах и не веря в их искренность, правые социалисты сделали ставку на укрепление левоцентристской альтернативы в революции, связанной с Совещанием демократических организаций по обороне 7–9 августа и Демократической декларацией 14 августа, оглашенной Чхеидзе на Московском совещании.

В планах умеренных социалистов было создание демократического подобия парламента. Новый орган должен был объединить весь спектр социалистических и демократических организаций. С целью реализации задуманного было решено провести совещание, которое представляло бы левую часть прошедшего недавно в Москве Государственного совещания. Новое Демократическое совещание должно было стать противовесом как правому радикализму, так и быстро большевизировавшимся Советам. Кроме того, оно должно было поддержать своим авторитетом Временное правительство. Демократическое совещание проходило в Петрограде 14–22 сентября. В ходе его работы умеренные социалисты не смогли реализовать все намечаемые ими планы. Раскол, существовавший в рядах революционной демократии, углубился еще больше. Оппозиционно к линии на коалицию с буржуазией теперь выступили не только большевики, но и многие деятели меньшевистской и эсеровской ориентации.

Ключевым моментом Демократического совещания становится голосование 19 сентября по резолюции о формировании революционной власти. За первоначальный текст резолюции, в котором говорилось о возможности коалиции с цензовыми элементами, проголосовали 766 депутатов, против – 688. Но затем состоялось голосование по поправкам к резолюции. Первая предусматривала исключение из коалиции тех членов кадетской и других партий, которые уличались в причастности к корниловскому заговору. Вторая поправка настаивала на исключении из коалиции кадетской партии в целом. Обе поправки прошли. Когда же резолюция с внесенными в нее поправками была вынесена на окончательное утверждение, то в таком виде за нее проголосовали всего 183 человека, тогда как 813 – против. На этот раз поддержать резолюцию отказались как противники, так и сторонники коалиции с кадетами. Тем самым Демократическое совещание зашло в тупик. Не оправдались надежды и на созданный в ходе его работы Временный совет Российской республики – Предпарламент. С самого начала он не пользовался достаточным авторитетом и не смог даже в малой степени повлиять на расклад политических сил в стране. По существу, он обладал лишь законосовещательными функциями и не имел права контроля над Временным правительством. В этой связи видный кадет В. Д. Набоков сравнивал его с булыгинской Думой.

Постоянное соперничество между правыми и левыми после июльских событий свидетельствовало о крушении февральско-мартовской либеральной государственности. Сложившееся неустойчивое равновесие сил стало питательной средой для возникновения в стране бонапартистского режима, существовавшего в форме единоличной диктатуры А. Ф. Керенского. Сущностью бонапартистского режима Керенского стало его постоянное лавирование между правыми и левыми элементами правящей коалиции при постоянном дрейфе вправо. Первоначально претензии Керенского на единоличную власть сдерживались ВЦИК Советов и другими демократическими институтами. Ситуация резко меняется после разгрома корниловского мятежа. Фактически Керенский установил такой же режим личной диктатуры, о котором помышлял и Корнилов. Воплощением произошедших перемен стал новый орган власти с необычным для России названием «Директория». Кроме возглавившего Директорию А. Ф. Керенского, в нее вошли генерал А. И. Верховский, адмирал Д. Н. Вердеревский, М. И. Терещенко и А. М. Никитин. Директория заявила, что не намерена подчиняться ни Советам, ни кому бы то ни было и концентрирует всю полноту власти в своих руках.

После создания Директории, как подчеркивает историк Г. А. Герасименко, Керенский распоряжался властью бесконтрольно. Без всяких консультаций, фактически единолично, он издавал указы и распоряжения, запрещал и ограничивал деятельность политических партий, закрывал газеты и журналы, решал вопросы обороны, раздавал важные должности своим приближенным. По словам А. Бубнова, вокруг Керенского всегда вертелись какие-то растрепанные типы обоих полов, ждавшие от него чуда. Начинается складываться культ личности Керенского. Его преподносят публике как отца русской демократии, единственного спасителя Отечества. Другой современник, А. Демьянов, утверждал, что быстрый взлет на вершину власти вскружил Керенскому голову, он мало вникал в суть сложных вопросов, а вся его шумная деятельность лишь имитировала работу по укреплению государства. Ситуация не изменилась и после создания 26 сентября четвертого состава Временного правительства. Керенский заявил, что входящие в его состав министры будут неподотчетны ни руководству своих партий, ни Советам, ни Предпарламенту.