Иван Ильин - Русский Колокол. Журнал волевой идеи (сборник)

Церковь не ищет светской, государственной власти. Политическая партия добивается именно светской, государственной власти.

Церковь не борется силою и понуждением. Политическая партия добивается для себя именно права бороться понуждением и силою.

Итак, по самому существу своему и по всему существу своему Церковь не может и не должна становиться политической партией; а политическая партия не может и не смеет становиться Церковью. Церковь, становящаяся политическою партиею, унижает и извращает свою природу.

Но этого мало: Церковь не может и не должна связывать себя ни с какою бы то ни было политическою партиею, ограничивая доступ к себе другим партиям. В каждой партии могут участвовать люди разных исповеданий; а в каждую Церковь могут входить люди разных партий. Принадлежность к политической партии сама по себе не может быть тем смертным грехом, за которым следует церковное отлучение. Связанность Церкви с одною партиею делает ее партийною Церковью; этим она низводит свое представление о Царстве Божием до уровня политической целесообразности и изменяет своей кафоличности; в то же время она придает данной политической партии значение благодатной исключительности и тем сеет величайший соблазн в душах.

Точно так же Церковь не призвана к светской власти, к ее захвату и подчинению. Церковь и государство взаимно инородны, подобно тому, как инородны Церковь и политическая партия: по установлению , по духу , по достоинству , по высшей цели и по способу действия . Государство, пытающееся присвоить себе силу и достоинство Церкви, творит кощунство, грех и пошлость. Церковь, пытающаяся присвоить себе власть и меч государства, утрачивает свое достоинство и изменяет своему назначению. Государство не может действовать благодатно : установлять догматы, совершать таинства, растить Царство Божие. Церковь не должна брать меча – ни для насаждения веры, ни для казни злодея, ни для войны. Бесспорно, государство выше политической партии так, как родина в целом выше всех своих частей; но и партия и государство остаются учреждениями человеческого порядка и земного ранга [93].

В этом смысле Церковь «а-политична»: задача политики – не есть ее задача; средства политики – не суть ее средства; ранг политики – не есть ее ранг.

Но означает ли это, что Церковь не должна стоять в живом и творческом отношении к государственному строительству и к бытию Родины?

Отнюдь нет. И Русская Православная Церковь в истории всегда поддерживала и впредь будет поддерживать это отношение к русскому государству.

Церкви есть дело до всего , чем живут или не живут люди на земле. Ибо живая религия есть не одна сторона жизни, а сама жизнь и вся жизнь. Все, чем живут или не живут люди – или уводит их от Царства Божия, или ведет их к нему; и Церковь обо всем этом может и должна иметь свое суждение, – открытое, авторитетное, одобряющее или осуждающее. Но это суждение должно иметь своим мерилом именно Закон Божий и Царство Божие ; а отнюдь не политическую целесообразность и не хозяйственный или партийный интерес. И это суждение никогда не должно проводиться в жизнь на путях светской государственности. Церковь вправе благословить и не благословить; она вправе анафеманствовать. И в суждениях своих она должна блюсти свою полную религиозную свободу и независимость , не угождая и не приспособляясь, а если надо, то приемля и гонения (Иоанн Златоуст, Филипп митрополит, патриарх Тихон).

Члены церковного союза подчинены государственным законам в своем внешнем поведении ; но совесть их не подчинена никаким государственным велениям. И произнося свои суждения и осуждения, Церковь этим отнюдь не вмешивается в политику , но пребывает в пределах созидаемого и блюдомого им Царства Божия. Церковь призвана, Церковь обязана указывать людям, – и царю, и чиновникам, и гражданам, то в личной беседе, то в проповеди, то во всенародном воззвании, – где именно их дела, их установления или страсти вредят делу Царства Божия. В этом ее учительная власть , от которой ее ничто и никак освободить не может . И вторжением в политику это стало бы только тогда, если бы Церковь подменила свое религиозное мерило – земным, или обратилась бы к земным, политическим средствам .

При таком, подлинно православном понимании дела Церкви никак не может быть безразличным, что именно делается в народе и что именно творит государственная власть. Промолчит ли она, если в народе возникнут кровавые и жестокие игрища? или если распространяются формы публичного разврата? или если черная месса войдет в погибельную «моду»? Промолчит ли она, если правительство узаконит многобрачие? или разрешит торговлю гашишем? или отменит преподавание Закона Божия? или установит избирательную систему, при которой право голоса будет принадлежать только удостоверенным святотатцам? или введет декретом новую обязательную религию – магометанство, католицизм? И если не промолчит – то это будет тоже «вторжение в политику», в «царство кесаря»?

Государственная власть не судья в догматах, таинствах и канонах. Зато вопросы правопорядка решает она; и члены всех церковных союзов подчиняются ее законам. Но Церковь – судья во всем, на что падают лучи Царства Божия , не исключая и самых вопросов государственного устройства .

Государство правит. Церковь учит. Во внешнем и земном – государство повелевает и Церкви. Во внутреннем и благодатном – Церковь учит и государство. Государство не покушается на учительную и спасающую власть Церкви. Церковь не покушается на учреждающую и упорядочивающую власть государства. Но государство есть оборона и опора независимой Церкви. А Церковь есть духовник и ангел-хранитель христианского государства. Обоюдная формальная независимость обеих властей; взаимное непосягание и невторжение; и взаимная помощь: каждая власть помогает другой по - сво ему , в ту меру, в какую другая нуждается в этой помощи…

Вот древнее, исконное, русское-православное разрешение вопроса. Церковь отнюдь не была «отделена» [94]от государства; напротив: пеклась о нем, помогала, учила, советовала, благословляла, ободряла, осуждала и отстаивала. И государство отнюдь не было отделено от Церкви; напротив, ограждало, поддерживало, облегчало, жертвовало, «вкладывало», советовалось и принимало благословение, освящение и благодать.

Церковь отнюдь не была ни безгосударственна , ни противогосударственна. Царство «кесаря» стремилось по-сво ему служить Царству Божию; а Церковь учила, как надлежит лучше вести это служение .