Иван Ильин - Русский Колокол. Журнал волевой идеи (сборник)

Дело обстоит не так, что миру нужен изворотливый инстинкт, не ведающий добра и зла, а дух – миру не нужен. Напрасно думать, что «добродетель мешает жизни», что «честность есть достояние глупцов», что «святость есть проявление слабости», что «сила всегда на стороне беззастенчивого порока»… Нет. Инстинкт без духа есть разнуздание и извращение, раздор и гибель. Гнусна и обречена та жизнь, которая видит в добродетели помеху. Отнимите от ума честность, и ум станет подлой, растленной хитростью, любимым орудием глупца. Святость всегда была великим источником жизнеустроения, зарядом творческой энергии. А беззастенчивый порок может импонировать только слабым людям: ибо только они воображают, будто разнуздание инстинкта делает человека сильным; и именно потому они, вяло мечтая разнуздать свою слабость, – идут в узду к беззастенчивым и в ярмо к порочным…

На самом деле все обстоит как раз обратно: земная жизнь невозможна без преданности, без верности и без благород ства; честность есть опора и проявление настоящего ума; и права была древняя мудрость, утверждавшая, что всякий город дер жится своими праведниками. Совестный человек есть очаг жизненного здоровья и жизненной силы, ибо он излучает из себя душевное равновесие и справедливость и сосредоточивает на себе всеобщее уважение и доверие . Напротив, злодей всегда будет началом общественно-организационного распада: ибо честные ненавидят и презирают его; соперники начинают ему подражать, а слабые вступают на путь пресмыкательства. Вот почему правое дело всегда имеет в самом себе залог своего будущего роста и расцвета; а неправое дело остается всегда внутренне обреченным. Ни в личной душе, ни в общественно-государственном деле – реальное, жизненное творчество не терпит злодейства …

Злое начало не жизненно, ибо оно безблагодатно и богоотверженно; и его мнимое «творчество» есть на самом деле разложение . Оно таит в самом себе, в своей душеразрушительной и духорастлевающей порочности – зерно погибели. Раскрываясь, оно само день и ночь работает над приближением и ускорением своего конца; и чем ожесточеннее его напор, тем вернее и тем позорнее будет его конец. Может ли быть иначе?

Что создано на свете злобою, ненавистью, ожесточенной свирепостью? Ничего. – От злобы душа каменеет; от ненависти она слепнет; свирепость раскалывает душу и истощает ее. И вот, власть, проповедующая злобу и насаждающая ненависть, – истощает и растрачивает энергию своего собственного правящего слоя и сама себе готовит озлобленного и свирепого мстителя.

Какой общественный строй может держаться на классовом своекорыстии, на жадной склоке, на проповеди мирового грабежа? Такая власть, развязывая порочного лентяя и запугивая трудолюбивого – мертвит жизнь страны и сама себя подрывает.

Зависть не строит, а губит и разрушает. Ложь накапливает разочарование и презрение. Насаждающий сыск и предательство сам будет однажды предан. Насилие взывает к противонасилию. А безбожие всегда вело массу только к бесстыдству и вседозволенности: и в этом его рок.

В чем же может выразиться «победа» злого начала? Только во всеобщем душевном, государственном и хозяйственном распаде. Но распад есть именно не здоровье, а зараженность и болезнь; не победа, а поражение.

Только правое дело – творчески жизненно! Победить может только правота .

И потому там, где мы видим «победу» злого начала, мы говорим об обманчивой видимости, о временном засилии, скрывающем подлинную и обреченную слабость. Мы не отрицаем исторически данного факта; но мы отрицаем его творческость, его плодотворность, его жизнеспособность; мы отрицаем его благодатность, а потому мы не верим ни в его силу, ни в его грядущее . Мы признаем, что в час всенародной смуты может возникнуть злое засилие. Но мы утверждаем, что оно продержится лишь до тех пор, пока в душе народа не зазвучит зов и звон благодатных сил духа: религиозного патриотизма, национального единения и самоотверженного служения…

Тот, кто ищет настоящей и подлинной победы, победы от благодати, а не от коварства, предательства и насилия, – тот должен идти по белому пути: сначала утвердить в себе религиозно-верное воленаправление, этим обеспечить себе немнимую, непреходящую победу, и потом накапливать для нее земные силы. Да, жизнь изобилует такими положениями, в которых следует становиться на сторону временно-слабейшую и идти по линии наибольшего сопротивления, по такой линии, видимая, земная перспектива которой не сулит ни легкого, ни быстрого успеха. Почему? Потому, что именно эта линия ведет дело Божие на земле; и потому, что все остальные линии исключают победу по благодати .

Пусть твердят нам, что черный вихрь истории будет еще долго бушевать над Россией… Мы отвечаем уверенно и спокойно: он будет бушевать лишь до тех пор, пока не проснутся в душе нашего народа благодатные силы его духа. Но пусть не пугают нас сроками: что есть срок, когда смерть всегда сторожит каждого из нас у порога? что есть срок, когда подлинная победа религиозной и национальной России уже обеспечена нашей верностью, нашей идеей, нашим служением, – нашим знаменем, не нами воздвигнутым и не нами освященным? и что есть срок десяти лет в тысячелетней жизни великого народа?

Прежде всего и больше всего мы должны искать правоты; в ней – сила; и сила соберется под ее знамя. Надо служить делу Божиему, не кривя, не торгуясь и не исчисляя Божиих сроков . И верить: проснется здоровая духовная глубина России, умолкшая от военного утомления, замутившаяся в революции и засыпанная мусором пропаганды. Проснется, и застонет, и замолится о том, о чем стонут и молятся наши души уже десять лет. И тогда наш народ поймет, что мы не враги его и не изгои, но и не льстецы и не растлители: что мы – его старшие братья, насмерть борющиеся за его душу и за его разум, непоколебимо верящие в его Православием взращенную совесть и в его исконный государственный смысл.

И тогда правое дело победит.

Существует мнение, – в наше время оно стало очень распространенным, – будто после великой войны, когда «народы устали», достаточно собрать молодых людей (мужчин или женщин, все равно), дать им оружие, обучить их, как им владеть, – и армия готова.

В наши дни военная техника стала весьма совершенна. Изобретено множество машин для истребления людей: пулеметы, дальнобойные тяжелые пушки, аэропланы, газы, танки… Но (хотя это и кажется неправдоподобным) научить солдата владеть сложными современными орудиями войны – легче и скорее, чем грошовым орудием далекой старины.