Александр Щипков - Территория Церкви

Конечно, если за религию снова начнут сажать и расстреливать, то пойдет волна отречений от веры. Человек – слабое существо. Но все же выросло целое поколение, для которого открытая вера – неотъемлемая часть жизни. Это поколение готово отстаивать право верить и право передавать веру своим детям. И это качественное изменение уже никуда не денется.

Я глубоко убежден в том, что многие действия Патриарха Кирилла объясняются его долгом успеть сделать как можно больше за то время, которое Господь отвел нашей Церкви на свободу. Ведь политические изменения могут произойти с такой же катастрофической быстротой, как и в 1917 году.

Атаку на Русскую Православную Церковь объясняют либо испугом антиклерикалов после миллионного поклонения Поясу Пресвятой Богородицы (осень 2011), либо попытками иностранного вмешательства во внутренную политику России – думские и президентские выборы (декабрь 2011 и март 2012 года соответственно).

На самом деле системная антицерковная кампания началась раньше, в январе 2011 года. К этому времени Патриарх Кирилл добился:

– введения Основ православной культуры в школе;

– введения института капелланов в армии;

– утверждения программы строительства 200 храмов в Москве;

– принятия Закона о возвращении имущества религиозного назначения.

Кроме того, Церковь призвала к консолидации православных на постсоветском пространстве и приступила к административной реформе, главным пунктом которой стало увеличение епископата. А чем больше епископов, тем быстрее вспоминается поговорка «всех не перестреляешь».

Можно предположить, что именно перечисленное выше и стало основной причиной той информационной антиправославной кампании, подробности которой мы описываем в этой книге.

А. Щ.

В последние годы в нашем общественном пространстве время от времени слышны голоса, протестующие против «клерикализации». Достаточно вспомнить нашумевшее в 2007 году письмо академиков президенту, начинающееся словами: «С нарастающим беспокойством мы наблюдаем за все возрастающей клерикализацией российского общества, за активным проникновением Церкви во все сферы общественной жизни». Подобный алармизм сегодня публично выражают некоторые правозащитники, светские гуманисты, публицисты и даже религиоведы.

Вот характерная цитата: «О клерикализации общества свидетельствует и тот факт, что чиновники вместо того, чтобы строить школы, больницы, театры и стадионы, строят за счет государственного бюджета православные храмы и восстанавливают монастыри… Появились православные больницы, детские дома и дома престарелых. Расширяется присутствие Церкви в армии и местах заключения. Церковное книгоиздательство практически уже достигло дореволюционного уровня» ( Богословский М., Шевелёв Г. Насильственная клерикализация России // Проза.ру). Это голос светских гуманистов.

А вот недавний голос религиоведа: «…Русская православная церковь Московского патриархата в последние годы неуклонно проводит политику клерикализации различных общественных сфер, являющихся секулярными и не имеющих к религии никакого отношения – ни юридически, ни фактически. Это происходит и в сфере экономики, и в сфере науки, и в сфере образования, и в сфере культуры, и в сфере искусства, и, наконец, в сфере политики» ( Элбакян Е. Клерикализация: между интеграцией и дезинтеграцией социума // www.religiopolis.org).

Как видно из приведенных высказываний, их авторы понимают клерикализм в очень широком смысле. Возникает вопрос: насколько правомерно такое понимание – и в смысле истолкования термина, и по существу?

В строгом смысле термин «клерикализм» указывает на определенное политическое устройство, в котором клирики (профессиональные служители Церкви, священнослужители) выполняют государственные функции или являются членами политических организаций, которые участвуют в борьбе за государственную власть, а получив такую власть, определяют политику государства. Поэтому говорить о клерикализме или клерикализации в ситуации, когда государство является светским, а Церковь от него юридически отделена, представляется невозможным.

Другое дело, когда понятие светского государства смешивается с понятием светского общества (или им дополняется). Именно в этом случае и возникает столь широкое толкование клерикализма и соответственно клерикализации – как процесса, ведущего к клерикализму.

Но правомерна ли такая подмена и что за ней стоит?

Думаю, что неправомерна, потому что за нею кроется не правосознание и не научный подход, а идеологическая ангажированность. Именно она питает соответствующие «протестные настроения» и полемический задор, и тезис о «клерикализации» выполняет здесь роль слогана. Если же подойти к обсуждаемому вопросу спокойно, то его формулировка будет совсем иной, а именно: каким может быть присутствие религии вообще и Церкви в частности в жизни общества, в различных его сферах?

Разве приведенное высказывание одного из «антиклерикалов» об «общественных сферах, являющихся секулярными и не имеющих к религии никакого отношения», не выдает с головой предвзятость, если не предрассудок автора? Ведь он считает аксиомой, что Церкви нет места нигде (даже в культуре!), кроме того жестко ограниченного пространства, которое кто-то ей отвел. Но кто имеет право «отводить» такое пространство, то есть давать однозначный ответ на поставленный выше вопрос?

Мне представляется, что «антиклерикалы» – последние, кто может претендовать на такое право. По очень простой причине: этим правом обладает прежде всего само общество , состоящее из граждан, которые законом наделены свободами и правами».

Согласно современным представлениям мы различаем общество и государство, которое является инструментом общества. Мы различаем Церковь и государство, которые юридически разделены. Кроме того, мы различаем Церковь как организацию и Церковь как религиозное сообщество.

У Церкви есть свои властные функции, которые относятся к ее специфической жизни и деятельности. Но Церковь не сводится к «корпорации клириков», она состоит из всех своих членов, включает в себя и клириков, и мирян «самых разных состояний» (на церковном языке – это весь «народ Божий»).

Нельзя говорить об отношениях Церкви и государства, Церкви и общества, игнорируя собственно общество , то есть самих людей, граждан и группы граждан. Общество составляют конкретные люди, которые одновременно являются и гражданами государства, и членами Церкви (или других религиозных объединений) либо приверженцами безрелигиозных взглядов. Обсуждаемый вопрос по существу сводится к проблеме формирования и усиления гражданского общества , о значимости которого не раз говорил Патриарх Кирилл.