Борис Флоря - Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

В таких условиях депутаты, назначенные еще сеймом 1662 г., к 31 мая н. ст. составили инструкции для представителей Речи Посполитой на будущих мирных переговорах с Россией [419] Подробный анализ этого документа см.: Wójcik Z. Traktat andruszowski… S. 199 in. . Комиссарам давались полномочия заключить с Россией перемирие на длительный срок на тех условиях, что к Русскому государству отойдут Смоленщина и Левобережная Украина, а к Речи Посполитой – Восточная Белоруссия, Польская Ливония и те города на Правобережной Украине, которые еще находятся под русской властью. Комиссары должны были добиваться или сохранения за шляхтой ее имений на уступленных территориях, или выплаты за них денежной компенсации, но в крайнем случае от этого требования можно было отказаться.

3. Вуйцик справедливо обратил внимание на тот пункт инструкции, в котором комиссарам предписывалось заключить особый договор о «coniuctionem armorum» (соединении войск. – Б. Ф.) «przeciwko kazdemu ab extra et ab intra nieprzyjacielowi». Это означало, что политическая элита Речи Посполитой обратилась к тем предложениям А. Л. Ордина-Нащокина, которые она настойчиво отклоняла в предшествующие годы. Критическая ситуация, в которой оказалась Речь Посполитая весной 1665 г., побудила политиков к реальной оценке военно-политических возможностей своего государства. Тем самым открывалась и реальная перспектива заключения между государствами мирного соглашения на длительный срок. Вместе с тем, если для А. Л. Ордина-Нащокина это были условия «вечного мира», то политики Речи Посполитой соглашались на схожих условиях подписать лишь длительное перемирие. Согласиться на окончательный отказ от Смоленщины и Левобережной Украины политическая элита Речи Посполитой на этом этапе не могла.

По Ордину-Нащокину, «крепость» такого мира была тесно связана с целой программой военно-политического сотрудничества для совместного решения ряда крупных внешнеполитических проблем. Эту программу он, как показано выше, настойчиво предлагал вниманию политиков Польши и Литвы.

Вопрос о заключении союза с Россией также нашел отражение в инструкции комиссарам, но сделано это было в самом общем виде. Создается впечатление, что налицо было лишь самое общее представление, что можно выйти из сложившейся критической ситуации с помощью России, но было совсем не ясно, как это сделать. Не случайно в инструкции, как и в более ранних документах, подчеркивалась необходимость принять во внимание при заключении мирного договора интересы Крыма. Упоминание о «внутреннем» неприятеле указывает, как правильно отметил 3. Вуйцик, что в Варшаве, очевидно, рассчитывали на русскую помощь в борьбе с «рокошем».

Перемены в позиции правящих кругов Речи Посполитой нашли отражение в королевской грамоте, врученной Г. Богданову 9 июня. В грамоте не только говорилось о необходимости возобновить мирные переговоры, но и выражалось пожелание, чтобы на переговорах можно было бы заключить перемирие, а уж в дальнейшем обсуждать вопрос о «вечном мире» [420] РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 151–151 об. . Если учесть, что на переговорах 1664 г. представители Речи Посполитой упрямо настаивали на заключении именно «вечного мира», то появление в официальном документе таких формулировок явно говорило о том, что в Варшаве наметилась тенденция к поискам реального соглашения с Русским государством. О готовности властей Речи Посполитой заключить перемирие говорил в беседе с Г. Богдановым и один из комиссаров – К. П. Бжостовский [421] РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 64. . Перед отъездом гонцу было объявлено, что подсудок оршанский И. Комар будет послан в Москву, чтобы договориться о месте и времени проведения мирных переговоров [422] РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 85. . Сообщения об ожидаемом приезде Комара пришли в Смоленск 21 июня, еще до возвращения Богданова в Москву [423] РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 9. Л. 1. .

Г. Богданов очень добросовестно отнесся к своей задаче и собрал обширную информацию о внутри- и внешнеполитическом положении Речи Посполитой. Так, из его «вестового» списка можно было узнать, что шведский посол покинул Варшаву «без дела» [424] РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 188. . Г. Богданов привез также польское «письмо» с сообщениями о положении на Украине. В нем говорилось, что «Украина изнова в бунте», что один из предводителей восстания, Децик, занял Фастов и Мотовилов, что польские войска уходят в «Польшу» (и сторонники, и противники Любомирского) и что Павел Тетеря «з женою и з детми впрям уходит во Львов» [425] РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 180. . О «рокоше» много сведений он собрать не мог, так как во время его пребывания в Варшаве серьезные военные действия еще не начались. Лишь на обратном пути Григорий узнал о поражении, которое Любомирский нанес королевской армии. Однако он сообщил, что Любомирский «стоит за вольности шляхецкие» и что «канслеров добре не любят, а Любомирского хвалят и стоят за него» [426] РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 186–187. . Сведения эти соответствовали действительности – даже солдаты и офицеры армии, явившиеся, следуя присяге, на королевскую службу, сочувствовали Любомирскому и не хотели сражаться с его сторонниками [427] Nagielski M. Rokosz… S. 105–106. .

Еще в апреле, проезжая через восточные территории Великого княжества Литовского, он писал о тяжелом положении разоренной долгой войной страны, где нет ни хлеба, ни соломы, ни кормов. «Ржи ничего, – писал он, – в полях не сеяно ж и ждать дешевого хлеба не от чего ж» [428] РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 103. . Литовскому войску, – сообщал он, – выплатили лишь часть жалованья, и солдаты и офицеры «того себе… и в заплату не ставят… и битца с неприятелями не станут» [429] РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 192. . Продолжая свой рассказ, он отметил уже в своем итоговом сообщении, что положение в стране такое, что «ныне не толко, чтоб было чем войску платить, приходить к тому, что ратным людем и на корм стоять негде, потому что мало не до конца все разорено и скудость во всем самая великая» [430] РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 194. .

Как представляется, для царя и его советников особое значение имели сообщения Г. Богданова, что шляхта хочет мира с Россией. Он писал об этом уже в апреле с дороги [431] РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 102. . В его статейном списке снова указывалось: «А миру добре желают не только чернь, и ратные люди о мире все Бога просят» [432] РГАДА. Ф. 79. 1665 г. № 4. Л. 194. . Когда в 1663 г. он, Г. Богданов, был с А. Л. Ординым-Нащокиным во Львове, «тогда польские ратные люди все говорили, что Смоленска не уступать, а ныне все говорят, что за Смоленск им стоять нечево… по нужде уступать будет и Киева, а толко б, дал Бог, скорее мир». Да и сенаторы, по его сведениям, «тайно говорят же, что им Смоленска и Киева с ыными городами силою отыскивать не уметь». Поэтому на будущих мирных переговорах комиссары «станут поступки объявлять, потому что конечно им мир надобен». Таким образом, не зная подготовленных для комиссаров инструкций, он верно предсказал основное их содержание. Ошибался он лишь в отношении Киева, что и показал ход последующих переговоров [433] Однако и хорошо осведомленный бранденбургский резидент И. Ховербек сообщал своему правительству, что если двор получит средства на содержание армии и помощь против Любомирского, он уступит и Киев (Urkunden und Aktenstücke zur Geschichte des kurfürsten Friedrich Wilhelm von Brandenburg. T. XII. Berlin, 1892. S. 272). .