Коллектив авторов - От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века

Естественно, официально польско-литовская сторона это не признавала, в традиционной форме гарантируя соблюдения перемирия, что было отражено в листе короля Сигизмунда II Августа Ивану Грозному от 7 мая 1571 г. [36]Однако при заключении и ратификации московского договора 1570 г. польско-литовская сторона фактически начала политический зондаж относительно возможности унии между двумя государствами. Таким образом, в начале 70-х гг эта ключевая проблема в отношениях Русского государства и Речи Посполитой уже была обозначена. Москва учитывала непредсказуемость ситуации в Речи Посполитой, когда в случае кончины бездетного Сигизмунда II Августа договор 1570 г. мог потерять силу. Тем не менее в отношениях с Речью Посполитой Москва пока имела заключенный и ратифицированный договор о перемирии, который гарантировал ее территориальные приобретения на западных рубежах и обеспечивал статус-кво в Ливонии.

Теперь правительство Ивана Грозного занялось урегулированием отношений с Швецией, так как в Москве находилось посольство Павла Юстена. Оно прибыло в сентябре 1569 г. в Новгород Великий с целью урегулирования конфликта, возникшего между Русским государством и Швецией после государственного переворота в сентябре 1568 г. и повлекшего детронизацию короля Эрика XIV и вступление на престол Юхана III. Русско-шведский договор 1567 г. потерял силу. Для Грозного помимо расчетов на союз с Швецией в борьбе против Речи Посполитой это означало крах матримониальных планов, связанных с запутанной историей его сватовства к Екатерине Ягеллонки супруге нового короля Юхана III.

В мае-июне 1570 г. с посольством шли переговоры в Москве. Руководители русской дипломатии стремились максимально использовать фактор создания так называемого Ливонского королевства во главе с принцем Магнусом и заключение Московского договора о перемирии с Речью Посполитой. Точка зрения, сложившаяся в зарубежной и частично в отечественной историографии о том, что во время переговоров русская сторона «свела все проблемы к вопросу о дипломатическом ритуале в отношениях между Россией и Швецией» [37], отражает лишь одну сторону проблемы – озлобленность лично государя срывом его очередного брачного проекта и свержением союзного монарха. Когда на переговорах с польско-литовсим посольством обозначился прогресс, шведские дипломаты были выпровожены в Углич. С сентября 1570 г. по ноябрь 1571 г. посольство находилось в Муроме.

За это время главной внешнеполитической проблемой для правительства Ивана Грозного стала крымская угроза. Летом 1571 г. начался поход хана Девлет-Гирея I на Русское государство. На аудиенции крымских гонцов в Братошине Иван Грозный вынужден был признать претензии Гиреев на «мусульманские юрты» Нижнего и Среднего Поволжья. В последующие месяцы шла напряженная дипломатическая игра с Бахчисараем. Турецкая сторона стремилась свести на нет вырванное у Ивана Грозного крымскими гонцами на аудиенции в Братошине согласие на уступку Казани и Астрахани. В конечном итоге к началу 1572 г. обозначилась угроза нового крымского нападения.

В декабре 1571 г. переговоры со шведами были возобновлены в Новгороде с тем, чтобы сосредоточиться на южном направлении. Русскому государству явно недоставало сил для одновременной подготовки к отражению нового крымского нашествия, неизбежного после отклонения требований Девлет-Гирея I об уступке «мусульманских юртов», и к наступательным действиям против шведов в Ливонии, а также против шведской Финляндии. Переговоры шли под личным контролем государя при явном силовом давлении русской стороны.

Договор был заключен 7 января 1572 г. [38]Эта «подкрепленная грамота» 1572 г. впервые была неравноправным договором. Его условия были весьма жесткими для шведской стороны: 1) выплата 10 000 ефимиков компенсации за бесчестие русского посольства в Швеции; 2) направление в Русское государство 200 конных воинов; 3) присылка специалистов по горному делу. Все это отчасти компенсировалось декларацией о беспрепятственной торговле между двумя сторонами. Перемирие устанавливалось до 25 мая 1572 г.

В отечественной историографии превалирует точка зрения, согласно которой навязанная Иваном Грозным «форма договора содержит по сути дела лишь односторонние обязательства Швеции» [39]. В целом договор не урегулировал и не мог урегулировать русско-шведских противоречий.

С июля 1572 г. началась подготовка новых переговоров, но Иван Грозный не проявил интереса к продлению перемирия. Развитие международной ситуации на время отодвинуло шведский вопрос на второй план. Крымское нападение летом 1572 г. было успешно отражено, а в Речи Посполитой с кончиной Сигизмунда II Августа наступило «великое бескоролевье». Оно продолжалось с июня 1572 г. по июнь 1576 г. – до избрания короля Стефана Батория [40]. «Великое бескоролевье» в корне изменило ситуацию с перемирием, которое истекало к маю 1574 г. В Великом княжестве, наиболее заинтересованном в его сохранении, реальной властью обладала рада панов в короне Польской – сенат во главе с архиепископом гнезинским, который по Люблинскому соглашению должен был включать в себя представителей Великого княжества Литовского, но в условиях «бескоролевья» фактически состоял только из представителей Короны. Интересы обоих государств составляющих Речь Посполитую далеко не во всем совпадали, в том числе и по вопросам внешней политики, что усложняло ситуацию с выбором короля. В результате вопрос о продлении перемирия оказался неразрывно связан с предвыборной борьбой.

Между радой панов Великого княжества Литовского и коронным сенатом сохранялись огромные противоречия относительно того как связать сохранение перемирия с возможным избранием Ивана Грозного или его сына Федора на польско-литовский престол [41]. Сохранение перемирия де-факто формально до прибытия новых «великих послов» обговаривалось в период первого бескоролевья» при приеме литовских дипломатов – гонца Ф. Воропая в сентябре 1572 г. и посланника М. Гарабурды в январе-феврале 1573 г. именно в этом контексте. При этом если Воропай формально имел полномочия от объединенного сената, то М. Гарабурда был представителем только Великого княжества Литовского. Иван Грозный усмотрел в этом признак возможного распада Речи Посполитой и счел возможным активизировать военные действия в Ливонии. После переговоров с Гарабурдой последовала кампания 1573 г. в Ливонии, направленная против шведов, но затрагивающая и владения Речи Посполитой. Тем не менее, как констатирует В. В. Новодворский, «цель с которой Гарабурда ездил к Иоанну была достигнута: перемирие не было нарушено, хотя и не вполне» [42].

После элекции Генриха Валуа («Валезия»), но до его прибытия в Речь Посполитую, с посланником А. Тарановским в июле 1573 г. польско-литовская сторона предлагала сохранить перемирие до обмена послами с новым королем. Грозный согласился продлить перемирие до августа 1574 г. В период кратковременного правления «Валезия» Иван Грозный занимал выжидательную позицию, что было целиком оправдано. После бегства «Валезия» польско-литовская сторона просила продлить перемирие до элекционного сейма.