Николай Каптерев - Собрание сочинений. Том 1

Кроме частей Животворящего Древа, мощей и чудотворных икон, просители привозили и иную крайне ценную для христианина святыню. Например, Константинопольский патриарх Иеремия поднес государю золотую панагию, в которой находились: Кровь Христова, часть ризы Христовой, часть от копья, часть от трости, часть от губы, часть от тернового венца, да сверх того он поднес государю три пуговицы от ризы Пречистой Богородицы. В 1628 году архимандрит афонского Дмитриевского скита, зависящего от Ватопеда, принес государю в благословение чудотворное полотенце от великомученика Димитрия со свидетельством за подписью двух афонских архимандритов (ватопедского и кутлушумского) и двух игуменов. В этом свидетельстве рассказывается, что в Волошской земле был некогда воеводою Авгарь, покрытый струпьями и искавший исцеления в Солуни при мощах св. Димитрия. Когда, по внушению святого, явившегося ему во сне, он положил [С. 100] себе на голову его полотенце, хранившееся в церкви, то немедленно исцелился от своей болезни. Тогда Авгарь увез это чудотворное полотенце в Волошскую землю и положил его в выстроенной им церкви в честь св. великомученика Димитрия. Император Андроник Палеолог Старший велел взять это чудотворное полотенце из Валахии и принес его на Афон в обитель великомученика Димитрия, в которой он постригся под именем Акакия; с тех пор это чудотворное полотенце и хранилось в их ските. «Но братия, видя, что их церковь разоряется и не имеет себе соорудителя, соборно приговорила: послать сие полотенце, вместе с миром св. Димитрия, к великим государям патриарху и самодержцу всея России, ради милостыни и искупления Святой Церкви, дабы они ей были новыми строителями, подобно первому царственному ктитору, императору Андронику Палеологу» [116].

В 1647 году в Москву прибыли старцы с острова Патмоса из монастыря евангелиста Иоанна Богослова и принесли в дар государю дивный и чудный камень с изображением Богородицы, выпавший из рук Ангела в то время, когда евангелист Иоанн писал свое Евангелие. Об этом камне старцы представили свидетельство Константинопольского патриарха Парфения, который пишет: «Отцы посылают небольшой дар – сей святый камень, пишучи святый Иван божественное и священное Евангелие, от божественного ангела паде пред ним, знаменное Богородица Мария». Старцы в своей грамоте к царю про этот камень, с изображением на нем Богородицы, писали так: «Посылаем к царствию вашему от части камени от страны, что апостол видел апокалипсиста, да будет на утверждение царствия вашего». За этот чудный камень старцам было послано в Путивль 25 руб., но самих их в Москву не пропустили [117]. В 1702 году архимандрит того же Богословского на острове Патмосе монастыря поднес государю: лист из Евангелия Христова, благовестия апостола и евангелиста Иоанна Богослова, писанный учеником его Прохором [118].

Привозили к нам и [С. 101] другие редкости: в 1603 году Иерусалимский патриарх прислал древнюю икону Богоматери, обложенную серебром, принадлежавшую царице Елене; так называемый синайский митрополит Иеремия в 1623 году – масло, которое является из дерева на праздник светлого Христова Воскресения в горе, где постился Илия пророк; тоже от синайского архиепископа в 1636 году – три посоха от того куста, от которого Моисей взял жезл; был принесен к нам и омофор, который был на патриархе Александре, когда он проклинал Ария, печать Александра Македонского и т. п. В 1655 году халкидонский митрополит прислал, по его словам, очень древнюю и интересную Псалтирь, о которой он пишет царю; «Обрел настоящую Псалтирь приснопамятного царя Алексия Комнина в царской палате, ид еже суть сохранени вся книги от времени пленения и хранятся особно кое-гождо царя, обретох от всех прочих святую сию Псалтырь, якоже является с живописаниями своими, харатейную, является и от лета своего и не требует иного свидетельства, понеже и писец имать и лета писанное… труд великий положих к вельможным и со многими исходы, паче трехсот пятидесяти, и едва взях ю и посылаю в поклонение святого царствия твоего» [119].

Русские охотно, не жалея денег, приобретали от гречан всякую святыню в полной уверенности, что Восток, лишаясь своей святыни, лишался вместе с этим и прочных, необходимых основ истинного благочестия, терял вместе со святынею и право на руководящую роль в религиозной жизни православного мира. Наоборот, сосредоточение христианской святыни в Москве давало русским право с уверенностью смотреть на Москву как на действительный Третий Рим, во всех отношениях заменивший собою новый Рим – Константинополь, а на себя как на людей, обладающих высшим благочестием сравнительно с греками, всегда готовыми за шкуру соболя продать самую драгоценную для всякого истинного христианина святыню. Этот взгляд на торговлю греками святынею и на значение этого явления взаимных отношений между греками [С. 102]и русскими последние высказывают очень ясно и определенно. Так, Арсений Суханов в своем прении с греками о вере говорил относительно этого в глаза грекам: «Мощей святых у вас было много, и вы их разносили по землям, и ныне у вас нету, а у нас стало много». Составитель славянских святцев из второй половины XVII века в предисловии к ним говорит: «И еже бо греци гордящеся и возносящеся глаголют, яко Русь от них начало прият и неверием омрачаются, мняще русское благочестие ничтоже есть и о святых, угодивших Богу на Руси, усомневаются. Сами насилия ради от безбожных благочестие свое погубиша, чудотворные иконы также и мощи святых разделивше, вся от себе отвезоша на Русь и свое благочестие пусто сотвориша».

Так все, что прежде давало Константинополю значение главы, столицы всего православного мира: достоинство царское, достоинство патриаршее, обильная и всеми чтимая святыня – все это теперь было перенесено в Москву. Но там, где находится православный царь и рядом с ним патриарх, где не только местной, но и общехристианской святыни было более, чем где-либо в другом месте, там должна быть и столица всего Православия, там должно царить истинное благочестие. Москва, по убеждению русских, теперь стала действительным Третьим Римом, вполне заменившим собою новый Рим – Константинополь.

[С. 103] Достоинство царя, усвоенное Иваном Васильевичем в качестве преемника и наследника византийских императоров, торжественно утвержденное за ним Константинопольским патриархом со всем Собором и признанное потом всем православным Востоком, налагало на русского государя особые, чрезвычайные обязанности относительно всего Православия и всех православных народов. Как единый теперь православный царь во всей вселенной, как единственный представитель и поборник всего Вселенского Православия, русский государь должен был заботиться о сохранении и процветании Православия не только у себя на Руси, но и на всем православном Востоке, чтобы не дать ему там окончательно погибнуть под тяжким гнетом неверных – это была его прямая, священная обязанность как преемника византийских императоров, как единого теперь православного царя в целом мире. Русские государи, со своей стороны, всегда ясно сознавали эту лежащую на них обязанность относительно Православного Востока и в течение столетий заботливо старались ее выполнить, сообразуясь с данными обстоятельствами того или другого времени.