Николай Каптерев - Собрание сочинений. Том 2

Все это так смело и, по-видимому, удачно веденное Иеремией дело совершенно неожиданно рушилось. На него последовал донос со стороны сопровождавших его синаитов, архидиакона Неофита и старца келаря Паисия, которые заявили, что Иеремия патриаршим Собором был лишен митрополитства и ему запрещено служить, что после запрещения он был в Риме, служил с папою, целовал его в ногу и вообще отпал от Православия, но потом вернулся из Рима в Синайскую обитель, которой он был постриженником, и слезно просил архиепископа и братию снова принять его в монастырь. В надежде на его раскаяние и исправление его приняли и потом послали в Россию, придав к нему их, старцев, для наблюдения за ним. Дорогою они сбирали милостыню, но Иеремия скрывал ее от них и обращал в свою пользу. Получив в Москве милостыню, он не хочет теперь возвращаться [С. 98] в монастырь и задумал убить их в литовской земле. Поэтому они просят отпустить их из Москвы отдельно от митрополита и отобрать у него все принадлежащее монастырю.

Донос должен был произвести сильное и удручающее впечатление на царя и патриарха. Митрополит, которого патриарх Феофан называл своим сослужебником, мужем верным и любезным, которого ради этой рекомендации Феофана приняли в Москве с особой честью, который, конечно, за свою добродетельную и святую жизнь, удостоился будто бы видения прп. Сергия, в действительности оказывается лишенным сана папежником, каким-то пройдохою. Кому же и чему после этого верить? Пришлось произвести допрос с очными ставками, причем Иеремия заявил, что 19 лет тому назад он был поставлен митрополитом в Родос, но через три года добровольно удалился на Синай, не желая давать трех тысяч золотых Константинопольскому патриарху Рафаилу, которые тот просил у него, «а если сыщется, что он от митрополитства отставлен, то он уже не будет у государя и патриарха просить пощады». Затем Иеремия показывал, что из Синая он ездил в Индию, потому что португальская королева Екатерина оставила в Индии для Синайской горы на помин своего мужа 500 золотых, которые он вместе с другою собранною им милостыней привез в Синайский монастырь и затем был послан в Испанию. В Риме он действительно был по следующему случаю: дает-де испанский король в Синайскую гору по 500 золотых, и так как те золотые он не присылал, то Собор синайских старцев послал его и еще четырех старцев с ним в Испанию за теми золотыми. [С. 99] В Испанию они отправились через Рим и были у тогдашнего папы Павла V, но от греческой веры не отставали и с папою он, как его ложно обвиняют, не служил, тем более что папа со властями никогда не служит, а всегда один. Папа писал к королю испанскому о выдаче тех золотых, да и сам послал от себя в Синайскую гору 500 золотых, на что есть у него листы. Были затем они во французской земле, а французский король посылает в Синайскую гору ежегодно 1000 золотых – эти присылки от французского короля начались уже лет двадцать назад. Всего за милостыней он ходил лет с пять. Это совсем неожиданное и очень соблазнительное для русских показание Иеремии о милостыне Синаю со стороны папы и католических королей оспаривалось бывшим тогда в Москве силистрийским митрополитом и обвинителями-синаитами, которые заявляли, что папа и короли испанский и французский в греческую землю ни в какие места никогда ничего не присылали, что от всех греческих патриархов то заклято, чтобы не только от папы, но даже и от всякого простого человека папежской веры милостыни ни одной деньги не принимать и ни в чем с ними не сообщаться. Но Иеремия в доказательство справедливости своего показания представил листы: один от папы Римского в Синайскую гору, другой – от английского короля, третий – от испанского. Иеремию поспешили отправить в Константинополь, «чтобы он там очистился от всего пред тамошнею властью… А в Рим к папе, и в аглицкую, и во французскую землю ему не ездить; а буде он в те неверные государства поедет, и он будет проклят в сем веце и будущем» [61].

[С. 100] Как сильно смутило и огорчило царя и патриарха дело Иеремии, видно из того, что Филарет Никитич решился писать о нем особую грамоту самому Вселенскому Константинопольскому патриарху с подробным изложением всего прискорбного дела. «Буди ведомо вашему святительству, – пишет он в грамоте, – из давних лет с тех пор, как греческую власть захватили измаильские внуки, обычай имеют приходить к благочестивым и христолюбивым царям российским, греческой области святейшие патриархи, и митрополиты, и архиепископы и прочие священные иноки милостыни ради и искупления святых мест, захваченных турками, и доныне приходят. Мы таковых принимать привыкли, и дарами и милостынею не только их обогащать, но и святым местам потребное посылать, и тем плачущих и оскорбляемых утешать и, таким образом, почтивши приходящих к нам, отпускали восвояси. Ныне же пришел к нам от святой горы Синайской митрополит Иеремия, объявляя, что прежде был родосскаго острова митрополит, милостыни ради, с ним же вместе и другие пришли. Мы, по обычаю нашему, человеколюбно приняли их, ибо они принесли с собою грамоты от блаженнаго Феофана, патриарха Иерусалимскаго, которого, как говорят, встретили в Константинограде. Потом, не знаю какой ради вины, Иеремия начал враждовать с пришедшими с ним, называя их чуждыми христианскаго звания и жития недостойнаго, истиннаго же свидетельства о том против них привести не мог. Они же, видя его злые поступки, восстали против него и во многом обвинили». Затем он подробно сообщает самые обвинения и произведенные по поводу их допросы [62].

[С. 101] В 1625 году, 15 сентября, прибыло в Москву новое синайское посольство с архимандритом Малахией во главе, долженствовавшее изгладить то дурное впечатление, какое ранее произвело в Москве посольство митрополита Иеремии. И это посольство привезло с собою рекомендательные грамоты Феофана, которому, впрочем, и необходимо было так или иначе объясниться с московским правительством относительно посольства митрополита Иеремии. Действительно, в грамоте к Филарету Никитичу Феофан пишет: «Прежде сего присылали к вашему святительству из Синайские горы некотораго бывшаго родосскаго митрополита и с иными монастырскими людьми, не знаючи его дела и разума, что он за злой свой разум отставлен от патриарха», а теперь посылает верных царских богомольцев архимандрита Малахию с другими старцами, которых просит принять милостиво. «И сего ради пишем, – продолжает Феофан, – что Синайская святая гора под нашею Иерусалимскою областью, и архиепископ того монастыря поставляетца у нас в Иерусалиме, и что есть ныне архиепископ господин Иоасаф писал к нам со всем Собором святаго монастыря, моля нас, чтоб мы отписали к великому государю царю и великому князю Михаилу Феодоровичу всея Русии и твоему святому великому святительству с молением, чтоб вам их приняти милостивно, понеже бо раби и богомольцы ваши истинные, а они от беззаконных арапов многие нужды и харчи терпят». В грамоте государю Феофан просит его милостиво принять посланных от синайского архиепископа Иоасафа и от всего святого Собора от царской обители, которая «создана от царя Устинияна, который воздвиг св. Софию Премудрость Божию». Русское правительство, [С. 102] желая показать, что оно уже забыло дело Иеремии и не придает ему более никакого значения, не только очень радушно приняло новое посольство синаитов, но и одарило его с большею на этот раз щедростью, чем обычно [63].