Зарема Ибрагимова - Царское прошлое чеченцев. Наука и культура

на музыкальных инструментах на женское и мужское. Традиция игры на музыкальных инструментах была изначально прерогативой мужчин и существовала веками. Она выполняла акт священнодействия, угодный богам, и была связана с магико-сакральным ритуалом. Несмотря на то, что женское исполнительство и становилось традиционным, играло ведущую роль в обрядах и ритуалах повсеместно, оно также имело и много ограничений и табу, особенно это касалось религиозной сферы 311.

В Чечне и Ингушетии в музыкальном быту флейте придавали большое значение. С помощью духового инструмента чабаны могли управлять стадом овец специальной пастушьей мелодией. На флейте ночью играть не разрешали, так как считалось, что скот ночью должен отдыхать 312. В классификации чеченских музыкальных инструментов ведущее место занимают струнно-смычковые (адхоку – пондур, атух

– пондур, дечик – пондур, чандырг). Атух – пондур – 3-х струнный смычковый инструмент. Основная его составляющая – деревянный долбленный корпус в виде чаши, поверх которого натянута кожаная мембрана; на дне и мембране имеются сквозные отверстия. Дечик – пондур

– 3-х струнный щипковый инструмент, семейства от пиколло до контрабаса. К следующей группе относятся духовые инструменты: дутра, маа, цузам, шедаг. Дутра – продолговатая открытая флейта из камыша, калины, орешника с 7 игровыми отверстиями. Маа – бычий рог с 6 игровыми отверстиями. Цузам – духовой инструмент из тростника или гусиного пера с нарезным язычком. Шедаг – разновидность зурны, но без раструба. Также у чеченцев широко были распространены гармоники будьхара и бузика. Будьхара – «кавказская» гармоника с 18 и более клавишами. Бузика – однорядная «восточная» гармоника, которая звучит более сильно и резко. Музыкальное исполнение обычно дополнялось игрой бубнов (жирга, жиргиа) 313. Интересно, что самые распространенные и любимые среди чеченцев струнные инструменты являются и самыми древними, они появились на Кавказе примерно в I тыс. новой эры 314

В 1905 году, в «Русской Музыкальной Газете» Д.И. Аракчеев опубликовал список кавказских инструментов, находившихся в музее Московской консерватории 315. В музее Московской консерватории в 1905 году экспонировалось десять музыкальных инструментов: 8 грузинских, 1 осетинский и 1 инструмент не выявленного происхождения. По описанию, сделанному Д.И. Аракчеевым, это был деревянный инструмент, напоминавший ладью с двумя «носами». Струны из конских волос были надеты на довольно высокую «кобылку». Общая длина инструмента составляла 17 верш. Смычок – длинный, дугообразный, из конских волос. Звук его напоминал комариное жужжание. Данные инструменты, за исключением пальцевого фандыра, выставлялись и в Дашковском Этнографическом музее. Некоторые из кавказских музыкальных инструментов хранились также в музее Филармонического училища 316.

Музыкальная культура была хорошо развита у чеченцев не только на риторическом, но и на высоком профессиональном уровне. Первым чеченским композитором стал Абдул-Муслим Магомедович Магомаев, уроженец Старых Атагов. Его потомком является известный советский певец Муслим Магомаев. Будущий композитор получил образование в Грозненской горской школе, где обучался с 1892 по 1900 год 317. В Грозненской горской школе уроки пения проводил Дмитрий Терентьевич Кононенко. Он был очень строгим преподавателем и ученики у него в основном получали «2» и «3». Заработная плата у учителя пения являлась одной из самых низких в школе и составляла 75 рублей 318. В начальных школах досоветской России (в том числе и в городских училищах) азы музыкального образования давались в рамках уроков пения, в средних учебных заведениях и старших классах высших начальных училищ для православных учащихся – «церковного пения». О государственных приоритетах в преподавании пения можно судить уже по утвержденной Министерством народного просвещения в 1896 г. программе испытаний на звание народных учителей, которая предполагала знание нотной грамоты, практическое знакомство с обычными песнопениями православного богослужения, умение пользоваться камертоном и партитурой, организовать детский хор и руководить им. В основной своей массе преподавание музыки осуществляли те же учителя, которые преподавали обязательные предметы. В некоторых учебных заведениях обучение музыке было поставлено так хорошо, что учащиеся выступали с публичными концертами.

Частные музыкальные учебные заведения открывались официально с разрешения властей и вели образовательный процесс по утвержденным учебным планам и программам. Срок обучения в них длился от одного года до двух-трех лет. Занятия проходили, как правило, по расписанию на квартире педагога или в специально нанятом помещении. В течение года учащиеся сдавали контрольные задания, экзамены, выступали с отчетными концертами на публике. Кроме специальных предметов (фортепиано, скрипка, пение), преподаватели знакомили учеников с основными элементами теории музыки, сольфеджио, хорового пения.

Кроме частных, существовали и государственные музыкальные учреждения. Немало талантливых музыкантов воспитало Екатеринодарское (Краснодарское) музыкальное училище. Яркая страница истории Екатеринодарского училища связана с именем композитора М.Ф. Гнесина (ученика Римского-Корсакова), преподавателя училища с 1911 по 1913 гг. Гнесин читал курс специальной теории музыки. Музыке учились в одинаковых условиях дети всех сословий и национальностей. По данным на 1910–1911 учебный год состав учащихся Екатеринодарского училища по национальностям был представлен: русскими, армянами, евреями, поляками, немцами, греками, грузинами, черкесами и др. 319.

Русский композитор М.И. Глинка (1804–1857), подобно А.С. Пушкину в поэзии, стал первооткрывателем Кавказа в музыке. Очень точно это отобразил в своем стихотворении С.Н. Рыбалко:

Прекрасно знал и высоко ценил музыкальное творчество кавказских народов М.И. Глинка. Михаил Иванович Глинка путешествовал по Кавказу в 1823 году 321. Знаменитая «Лезгинка» из оперы «Руслан и Людмила», в основу которой были положены национальные напевы, музыка, танцы кавказских народов, сконцентрировала в себе национальное своеобразие, колорит, яркую и богатую палитру музыкального дарования горских народов 322. Лезгинку, услышанную на Кавказе М.И. Глинка переложил, как говорил он, «на один оркестр» для концерта в Париже, и она привела в восторг французского композитора Берлиоза. Пражская газета после постановки оперы «Руслан и Людмила» в 1867 году особо отметила лезгинку. «Необыкновенно оригинальная», – писал о ней «Пражский дневник» 323. Неповторимо прекрасны у Глинки образы Востока: достаточно напомнить партию Ратмира в «Руслане и Людмиле», колоритнейшие танцы в волшебных садах Черномора. Здесь рождалась одна из самых поэтичнейших традиций русского искусства – «русская музыка о Востоке», запечатлевшая чувства романтического восхищения темпераментным и пленительным искусством Кавказа. Ей отдали дань и Балакирев, и Рубенштейн, и Мусоргский, и Бородин, и Римский-Корсаков, и Глазунов, и Рахманинов 324.