Владимир Симиндей - Огнем, штыком и лестью. Мировые войны и их националистическая интерпретация в Прибалтике

Действительно, в связи с началом войны и возможными угрозами Советский Союз предпринял ряд мер по мобилизации и развертыванию сил в регионе. Так, 8 сентября 1939 г. приказом наркома ВМФ сроком на месяц были задержаны 2193 младших командира и краснофлотца, подлежавших увольнению осенью 1939 г. В течение месяца на учебные сборы в КБФ было призвано более 20 тыс. военнослужащих запаса. Факт бегства в ночь на 18 сентября из Таллина интернированной польской подводной лодки «Ожел» руководство СССР восприняло с тревогой (в Наркомате ВМФ допускали возможность задействования скрывшейся субмарины в борьбе с советским судоходством в связи со вступлением 17 сентября Красной армии на территорию Восточной Польши – Западной Белоруссии и Западной Украины) [138] Чирва Е. В. Подводная война на Балтике. 1939–1945. М.: Яуза, Эксмо, 2009. С. 7–8. и решило использовать его для дальнейшего наращивания военного присутствия СССР в Финском заливе и политического нажима на Эстонию с целью создания надежной системы безопасности на Балтике.

На сухопутных границах с Эстонией и Латвией советское руководство также сосредотачивало группировку войск: в Ленинградском военном округе (ЛВО) разворачивались Отдельный Кингисеппский стрелковый корпус и 8-я армия, в Калининском военном округе – 7-я армия. На Белорусском фронте у границ Литвы готовилась к активным действиям 3-я армия (общая численность личного состава трех армий и стрелкового корпуса на 28 сентября – 6 октября 1939 г. достигала 437 тыс. человек, танков – 3052, артиллерийских орудий – 3635 единиц). Директива Наркомата обороны СССР № 043/оп от 26 сентября 1939 г. требовала от штаба ЛВО, у которого в оперативном подчинении с 15 сентября находилась и 7-я армия, «немедленно приступить к сосредоточению сил на эстонско-латвийской границе и закончить таковое 29 сентября». [139] Подробнее см.: Мельтюхов М. И. Прибалтийский плацдарм (1939–1940 гг.). Возвращение Советского Союза на берега Балтийского моря. М., 2014. С. 33–79. В свою очередь, эстонская сторона завершила предмобилизационные приготовления к 27 сентября; Латвия демонстративных мер подготовки к войне в целом избегала.

Если совокупный мобилизационный ресурс личного состава армий прибалтийских государств достигал внушительных размеров (годные к службе – 876 тыс., военнообученные – 565 тыс., расчетная численность армий военного времени – 427 тыс., военизированные отряды – 140–170 тыс. человек), то их военно-техническая оснащенность была явно недостаточной для самостоятельного ведения боевых действий в современных условиях (винтовок – около 428 тыс. штук, артиллерийских орудий – 1546, танков и бронемашин – 136 единиц). [140] Мельтюхов М. И. Указ. соч. С. 358. Советской разведкой, в т. ч. разведотделом КБФ, боевая подготовка и огневая мощь войск Эстонии и Латвии, состояние береговой обороны, развитие авиации и средств связи оценивались в 1939 г. как весьма слабые; более высокий уровень отмечался в развитии и взаимодействии ВМС двух стран в районах Рижского залива, Моонзунда и устья Финского залива. [141] См.: Гайдук А. А. Оценка Вооруженных сил Латвии разведотделом КБФ СССР в 1939 году // Baltfort. Балтийский военно-исторический журнал. 2010. № 2. С. 60–71; Гайдук А. А. Оценка Вооруженных сил Эстонии разведотделом КБФ СССР в 1939 году // Baltfort. Балтийский военно-исторический журнал. 2010. № 3. С. 46–62.

Однако военный сценарий не был задействован напрямую, уступив место дипломатическому, предполагавшему как договоренности с Берлином о распространении сферы советских интересов на Литву (закреплены в секретном протоколе к Договору о дружбе и границе от 28 сентября 1939 г.), так и вынужденное получение согласия прибалтийских стран на размещение у себя советских военных баз. Военный разгром Польши в сентябре 1939 г. и установление непосредственных границ между СССР и Германией кардинально изменили подходы советского руководства к оценке и обеспечению гарантий военной безопасности в Прибалтике: теперь планка минимальных требований Москвы к Балтийским странам повышалась до размещения в договорном порядке на их территории и акватории ограниченного контингента советских сухопутных, морских и военно-воздушных сил для отпора намечавшейся германской агрессии. Как справедливо отмечают современные российские военные историки, в частности С. Н. Ковалев, «переговоры проходили сложно, а обстановка требовала незамедлительных мер». [142] Ковалев С. Н. СССР и Прибалтика… С. 35. В этой связи яркой иллюстрацией намерений СССР служит заявление В. Молотова министру иностранных дел Эстонии К. Сельтеру от 24 сентября 1939 г. « Договор с Германией имеет определенный срок действия, – сказал он. – Так что ни мы, ни Германия не сложили оружия» . [143] На чаше весов: Эстония и Советский Союз. 1940 год и его последствия / Сост. П. Варес, О. Журьяри. Таллин: Евроуниверситет, 1999. С. 25. Следовательно, «Советскому Союзу требуется расширение системы своей безопасности, для чего ему необходим выход в Балтийское море» . [144] См.: От пакта Молотова – Риббентропа до договора о базах. Документы и материалы / Сост. К. Арьякас. Таллин: Периодика, 1989. С. 135, 137–140.

После интенсивных и тяжелых переговоров в Москве были подписаны пакты о взаимопомощи СССР с Эстонией 28 сентября 1939 г., с Латвией – 5 октября и с Литвой – 10 октября (последний именовался: «О передаче Литовской республике города Вильно и Виленской области и о взаимоотношении между Советским Союзом и Литвой»). Пакты сопровождались торговыми соглашениями, позволявшими прибалтийским странам получить рынок сбыта сельхозпродукции в СССР и восполнить товарно-сырьевые потери, вызванные острым дефицитом импорта из-за начавшейся войны в Европе.

Благодаря договорам о взаимопомощи СССР получил право разместить свои военно-морские базы на стратегически доминирующих в Рижском и Финском заливах эстонских островах Сааремаа (Эзель), Хийумаа (Даго) и в городе Палдиски (Балтийский порт), а также в незамерзающих латвийских портах Лиепая (Либава) и Вентспилс (Виндава). Конфиденциальные протоколы к договорам устанавливали предельный лимит на размещение гарнизонов наземных и воздушных сил СССР (в Эстонии и Латвии – по 25 тыс., в Литве – 20 тыс. человек), [145] См.: Полпреды сообщают… С. 62–69, 84–88, 92–98. отражавший компромисс между изначальными требованиями советских переговорщиков и возражениями прибалтийских делегаций.

Соотношение численности личного состава эстонской, латвийской и литовской армий (без мобилизационного ресурса и военизированных формирований) с контингентами советских войск в целом составило примерно 73 тыс. человек (соответственно, около 20 тыс., 25 тыс. и 28 тыс.) [146] Ковалев С. Н. СССР и Прибалтика… С. 36. к 61,7 тыс. (21,3 тыс. в 65-м Особом стрелковом корпусе (ОСК) и Особой группе ВВС (Эстония), 21,6 тыс. во 2-м ОСК и 18-й авиабригаде (Латвия) и 18,8 тыс. в 16-м ОСК, 10-м истребительном и 31-м среднебомбардировочном полках (Литва)). [147] Подробнее о численности советских гарнизонов в странах Прибалтики см.: Мельтюхов М. И. Указ. соч. С. 99–131, 230–248. Войска получили строгие инструкции не вмешиваться во внутреннюю жизнь прибалтийских государств, избегать провокаций. Однако практическая реализация договоренностей была сопряжена с множеством проволочек и сложностей, касавшихся вопросов аренды, строительства, военных перевозок и т. п., переговоры по преодолению которых велись вплоть до июня 1940 г.