Сергей Парамонов - Откуда ты, Русь? Крах норманнской теории

Такие певцы служили своим талантом не за деньги! И неудивительно, что некоторые исследователи в упомянутом певце Митусе видят не только аналогию, но настоящего певца «Слова о полку Игореве», его действительного автора.

Итак, «Слово» это поэма, но злободневная, остро политически направленная, и никакие песни о Роланде и т. д. не могут быть сравниваемы с ней, ибо они политически беззубы, побасенки, плоды только эстетики, но уж никак не политики.

И уж, если угодно искать аналогий для рыцарских средневековых песен на русской почве, то их можно найти в былинах, в песне, например, о Змее Горыныче, но никак уж не в «Слове о полку Игореве».

Какие же выводы, необходимые для правильного понимания «Слова», должны мы сделать из вышесказанного?

Во-первых, хотя ⅔ «Слова» посвящены походу Игоря, центр тяжести произведения в его «политической» трети. Поход Игоря использован, как удобная для слушателя форма для принятия им определенного решения – похода для защиты родины.

Во-вторых, «Слово», будучи целенаправленным, реалистическим, должно быть и есть произведением исторически точным, фантастике, мистике здесь нет места. По форме это поэма, но по сути это политическое воззвание, совершенно реальное, определенное и серьезное.

В-третьих, элементы исторической точности определяют собой неподдельность «Слова», а там, где неточности есть, они должны давать указания на лицо, эти неточности внесшее.

В-четвертых, если мы находим в «Слове» места, вызывающие у нас сомнение, – объяснения нужно искать не в творческом полете фантазии певца, а в чем-то другом, ибо фантазерству в подобном произведении нет места, тем более, что сам певец особо оговаривает, что он будет петь быль, а не рассказывать побасенки.

«Слово о полку Игореве» до сих пор почти не привлекало к себе внимания натуралиста: в «Слове» очень мало такого, что мог бы извлечь для себя интересного натуралист. Однако это еще не означает, что для исследователя «Слова» элементы природы, упоминаемые в нем, не имеют интереса, совсем наоборот.

Но, так как исследователи «Слова», в сущности, все гуманитарии, то все существенное, представляемое нам элементами природы в «Слове», остается без внимания исследователей.

Последние попросту не в состоянии оценить факты чужой специальности, а между тем они, как увидим ниже, дают много ценного и нового.

Единственный автор-натуралист, Н. В. Шарлемань, в ряде докладов, газетных статей, а также в небольшой работе, помещенной в малоизвестном журнале – «Вiстi Украiнськоi Академii Наук», 1939, обратил внимание на то, что элементы природы в «Слове» могут дать много интересного. В самое последнее время он опубликовал новую статью на ту же тему и по-русски (Труды Отдела древнерусской лит. Института литературы Акад. наук, VI. 111–124).

К сожалению, все эти доклады и статьи стали известны только узкому кругу украинских любителей «Слова» и широкого оглашения в свое время не получили.

Имеются кроме того и иные причини, обусловившие недостаточную распространенность статей Н. В. Шарлеманя. Основным недостатком его работ явилось то, что, будучи профессором-натуралистом, он обратил преимущественно свое внимание на сами естественно-исторические факты, комментировал их, но не сделал выводов и приложения этих фактов для решения многих проблем «Слова».

Там же, где он пытался сделать общие выводы, он оторвался от почвы фактов и перешел к весьма сомнительным дедукциями. Достаточно, например, указать, что он считал самого князи Игоря автором «Слова».

Этот сенсационный, но малообоснованный вывод набросил тень и на то здоровое, в высшей степени важное и интересное, на что Н. В. Шарлемань обратил внимание.

Мы поставили своей задачей внести некоторые фактические поправки в трактовку Шарлеманем некоторых деталей, а главное, сформулировать выводы и приложить их к разрешению загадок «Слова».

Обратимся прежде всего, к рассмотрению фактов. Элементы природы в «Слове» могут быть разделены на 3 группы. В «Слове» упоминается: 1) несколько растений, 2) значительное количество животных (часто с указанием их специфических привычек и природной обстановки), и, наконец, 3) ряд явлений природы: затмение солнца, гроза, туманы, росы, ветры и т. д. Все это дает материал для суждений. Из растений упоминается только: тисс, ковыль, тростник и дуб.

«На кровати тисовой» (368) говорит Святослав, рассказывая сон. На этом месте споткнулись почти все комментаторы не натуралисты, речь идет здесь не о «тесе», и не о сосне (тисие), как думают многие, а о тиссе (Taxus). Тисс – это хвойное дерево, водящееся, главным образом, в Западной Европе, а также в западной части б. России (т. е. в Польше, Белоруссии, Зап. Украине). В древности эта порода была более обыкновенной, но в последнее время она редка.

Дерево это отличается очень плотной, а не рыхлой, как у сосны, красивой древесиной, и употреблялась она издавна для дорогой мебели: шкафов, сундуков и т. д. Вполне понятно, что кровать князя Святослава была из дорогого материала, а не из сосны, и, вообще, не была «тёсаная», т. е. грубо обработана топором.

Следует принять во внимание, что уже во времена Ярослава, т. е. за 100 с лишним лет до похода Игоря, княжеский двор в Киеве отличался великолепием, Киев казался иностранцам соперником Царьграда. Летописец упрекал киевлян того времени в роскоши.

Неудивительно, что мебель князей того времени была изысканной. Тисовая кровать – указание совершенно точное (дополнительно см. комментарий к 368 строке).

Итак, автор «Слова» в противоположность большинству филологов и историков века Екатерины II и последующей эпохи, знал, что такое тисс (удивительным энциклопедистом был этот мнимый фальсификатор «Слова»!).

Дубу посвящены следующие строки (129–131): «Уже, бо, беда пасеть птиць по дубию». Дуб приведен верно: в оврагах и долинах степной Украины, по которой пролегал путь Игоря, в «балках», как их теперь чаще зовут, преобладает сравнительно низкорослый «степной» дуб, местами он поднимается и на плато.

В предвидении сражения птицы, зная, что всегда большие скопления людей оставляют трупы лошадей, людей и т. д., заранее собирались для пиршества.

Автор «Слова» знал, какое дерево преобладает в степной Украине (удивительный всезнайка был этот фальсификатор!).

«Чему, господине, мое веселие по ковылю развеял» (655–656), взывает к ветру Ярославна на забрале Путивля. Путивль – город на границе лесной и лесостепной зоны, в которой ковыль и те времена был несомненно одним из распространеннейших растений.

Указание это также совершенно точное, – это растение целинных, еще напаханых степей, которых тогда было достаточно, если они даже теперь, через 770 лет, уцелели клочками в этой местности.