Альвин Каспари - Покоренный Кавказ (сборник)

Русские издавна привыкли называть обитателей горного Даге стана лезгинами – словом, заимствованным у грузин, причем дагестанцы, жившие на севере, назывались также тавлинцами. На самом деле лезгины – это только общее наименование многочисленных, но мелких дагестанских племен, называвших сами себя общим наименованием «маарулал». Все эти племена, из которых некоторые представляли собой ничтожные общины, резко отличались одно от другого обычаями, нравами и даже языком. Лишь изредка, ввиду предстоящей грозной опасности, они составляли федерации и примыкали к сильнейшему даже не в далекие сравнительно времена Аварскому ханству, занимавшему центр Нагорного Дагестана. Аварию окружали на севере Салатавия, Гумбет, Андия, из которых первая знаменита своими лесами, а последняя – богатством. На юге общества Гидатль, Кель, Тилитли, Куяда, Андалял с знаменитою горою Гуниб-Даг и неприступным аулом Чох, Дидойский и Анкратльский союз, граничившие с Грузией и землями лезгин-джаробелоканцев.

Здесь, однако, следует непременно оговорить то обстоятельство, что некоторые географы и этнографы отличают Дагестан от Лезгистана, определяя последний, в пределах между горами Кохмадаг, отделяющими их от Дагестана, Дербентским округом, Самуром и Кубинской провинцией на северо-востоке, Шекинской провинцией на юге и востоке, Кахетией по реке Алазани на северо-западе, невысокими горами на западе, отделяющими их от Пшавохевсурии, и там же рекою Аксаем, отделяющим Лезгистан от Чечни. На севере границею Лезгистана является Качкалыковский горный хребет.

По многим предположениям, лезгины суть потомки древнейших аланов, обитавших здесь в первые века христианской эры. Во времена борьбы Руси за Кавказ это было одно из сильнейших кавказских племен, оказавшее наиболее упорное сопротивление завоевателям севера. Образовалась эта федерация мелких племен за счет раздробленных персами и турками Армении и Грузии, что до некоторой степени доказывается тем, что первоначально лезгины были христианами и лишь впоследствии приняли под влиянием вооруженного давления магометанство. Лезгины перед началом борьбы разделялись на пять крупных обществ: Чапорское, Чебелинское, Аппианское, Кухлисское и Чанчилисское. Первоначально у них была всего только одна крепость Джары, но впоследствии, когда Лезгистан наводнился выходцами из ханства и других областей, у них явились еще крепости Белоканы, Закатала, Катехи. Однако, несмотря на некоторое свое могущество, лезгины все-таки находились в зависимости от аварского хана и лишь после долгих усилий соединились в три союза: Джаро-Белоканский – на севере, Дженихский – в центре и владения Елисуйского султана – на востоке. Много лет спустя, под тяжелейшим давлением из Чечни, часть лезгин выселилась на Кумыкскую низменность и, смешавшись с кумыками, образовала народец казикумыков, имевших некоторое время своего собственного хана, то есть сохранявших кое-какую независимость.

Пограничные с Грузией джаробелоканцы сперва были покорны грузинским царям, но по мере того, как Грузия слабела, их дерзость стала возрастать все более и более. Джаробелоканцы то врывались в Кахетию через горные ущелья, перейдя Алазань у Сичкохи, то, пройдя через Эриванское и Ганжинское ханства, грабили Карталинию и Самхетию, и даже ахалцихские паши не всегда могли остановить этих сорванцов, не признававших над собою ничьей власти, кроме власти своих ханов.

Авария, собственно говоря, принадлежит, по вышеуказанному определению, также к Лезгистану, но мы все-таки будем придерживаться ввиду сбивчивости в показании границ того определения, что в сущности своей Лезгистан есть не что иное, как Нагорный Дагестан.

Отметим здесь, что столицею Аварии был в свое время знаменитый аул Хунзах. Кроме Хунзаха, в Аварии особенно замечательны были по своему многолюдству аулы Иргеней, Гимры, Чиркей.

Владения султана Елисуйского, граничившие на северо-западе с джаробелоканцами, отделялись от ханства Шекинского отрогами Салатавских гор, от Кахетии и Ганжинского ханства – реками Алазанью и Курою, на северо-востоке с султанством граничили вольные общества Сутуль, Ахты, Серчинское и Дарчинское. Вся западная часть султанства покрыта южными отрогами Кавказа. Важнейшая река здесь Капчай. Земли вольных обществ наполнены Салатавским хребтом и орошаются рекою Самур. Дженихский союз лезгин исчез с течением времени, и следы его остались лишь в виде аула Джених на дороге из Ширвана в Джаробелоканскую область. Вольные общества на своем севере ограничиваются Алагиндагским горным хребтом.

Некоторые географы Кавказа ставят в территориальную зависимость с Нагорным Дагестаном и ханство Кюринское.

Кюринское ханство соприкасается на севере с мейсумством Табасаранским, на западе – с ханством Казикумыкским, на юге – с вольными обществами и на востоке – с Дербентской областью. Местность покрыта отрогами Салатавского хребта, значительно понижающегося к востоку. Гористость и малоорошаемость сделали почву здесь почти непригодною для земледелия, и лишь на востоке почва плодоносна и жители зажиточны. Столицею кюринцев считается аул Курах на речке Курачае.

На восток от Аварии жили койсубулинцы, занимавшие голые утесы и скалы, а на западе, в самой дикой, наиболее гористой части Дагестана, по обоим берегам реки Аварское Койсу, жили общества: Буни, Тлох, Технуцал, Карата, Ункрати.

Нагорный Дагестан, благодаря тому что всю его площадь покрывают громоздящиеся друг на друга скалы, утесы, горы, страна беднейшая по растительности и плодородию почвы. Горы не пропускают влажности с Каспия; речных же систем здесь только две: Сулакская (Андийское, Аварское, Казикумыкское и Кара-Койсу, соединяющиеся все вместе в Сулак) и Самурская. Горных речек много, но они незначительны и, срываясь с гор, бегут непосредственно в Каспий, то есть орошают уже не Нагорный, а Прикаспийский Дагестан. Наиболее влажным климатом пользуются котловины: Тушинская, Дидойская, Анкратльская и в некоторых частях Самурская, где местами есть сосновые леса.

Дикая природа и отсутствие хозяйственных интересов выработали из нагорных дагестанцев природных воителей. Никакие интересы, кроме привычки, не связывали их с домом. Ради приобретения часто самого необходимого им приходилось прибегать к насилию. Каждое племя видело в соседях врагов, всегда готовых к нападению и грабежу. Уже по одному этому мало кто из горцев Дагестана заботился о накоплении имущества, богатств, даже о своей внешности. Было бы только оружие – все остальное с помощью его приобрести всегда можно.

Дагестанский горец всегда оборван, чуть не в лохмотьях, женщины горцев никогда не щеголяли нарядами, зато мужчины обвешаны дорогим оружием, блистающим серебряными украшениями, «тавлинский» кинжал всегда отточен, винтовка с роскошно отделанным прикладом, конь – что «невеста, убранная на свадьбу». Всегда горец был готов к борьбе – все равно к какой: к нападению или отражению нападения. Селения горцев – аулы – лепились, как гнезда, по уступам гор, и каждая сакля в них представлялась способною к отчаянному сопротивлению крепостцою. Жизнь и своя, и чужая не считалась ни во что. О разбойничьих набегах на Кахетию, Персию, в занятое русскими Предкавказье и говорить нечего: грабеж здесь был почетной работой, прибыльным ремеслом, и наиболее отчаянный разбойник являлся наиболее уважаемым человеком…