Уильям Манчестер - Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965

В середине августа, спустя более трех месяцев после первой просьбы Черчилля относительно устаревших эсминцев, Рузвельт начал верить, что Великобритания может, определенно может, выстоять. Игнорируя изоляционистов и Акты о нейтралитете, он направил Черчиллю через Государственный департамент послание с предложением о заключении соглашения: что в случае чрезвычайного положения флот метрополии придет в Канаду и что в обмен на эсминцы Англия предоставит Соединенным Штатам несколько своих военно-морских баз. Переговоры о передаче эсминцев нарушали закон о нейтралитете. В конце концов, Германия и Италия, с которыми Америка не находилась в состоянии войны, не получали таких дружеских предложений. Независимо от того, что нейтральные страны имеют право беспрепятственно торговать с любой воющей страной, передача пятидесяти эсминцев в Великобританию была явным шагом США к войне, и Черчиллю это понравилось, в отличие от предложенных Рузвельтом условий. Черчилль сказал Колвиллу, что Рузвельт хочет получить «права на удержание» британского флота взамен эсминцев. Не таких он ожидал предложений. Черчилль надеялся на подарок, без каких-либо условий, о чем и сказал Рузвельту: «Я предпочел бы передачу баз в аренду как акцию доброй воли, а не в обмен на эсминцы». По словам Кадогана, предложенный Рузвельтом обмен «взбесил» Черчилля. В дневнике Кадоган коротко написал: «Черчилль говорит, что не расстроится, если мы не получим эсминцы». Но конечно, это было не так [401] Robert E. Sherwood, Roosevelt and Hopkins: An Intimate History (New York, 1948), 1980; Cv/2, 255; Dilks, Diaries, 322—23. .

Черчиллю была невыносима мысль о том, что Рузвельт связывает свои эсминцы с гарантией, что в случае падения Англии ее атлантический флот уйдет на запад, в Канаду. В письме канадскому премьер-министру Уильяму Лайону Маккензи Кингу он пожаловался, что американцы хотят «получить британский флот и Британскую империю, без Великобритании». По сути, Соединенные Штаты, потеряв друга, получали флот. Такие же гарантии британцы хотели получить от французов. Однако Соединенные Штаты не были ни воюющей стороной, ни союзником, сражающимся вместе с британцами, в отличие от британцев, сражавшихся вместе с французами. 31 августа Черчилль скрепя сердце отправил Рузвельту довольно холодное письмо: «Вы спрашиваете, господин президент, представляет ли мое заявление в палате 4 июня 1940 года о том, что Великобритания никогда не сдастся, «твердую политику правительства Его Величества». Безусловно. Однако должен заметить, что эти гипотетические непредвиденные обстоятельства могут скорее относиться к германскому флоту или к тому, что от него останется, нежели к флоту Великобритании» [402] Cv/2, 255 (letter to Mackenzie King); C&R-TCC, 1:69. .

Смелое, но небезосновательное заявление. У Великобритании были крупные корабли, включая авианосцы, и более девятисот небольших, но представлявших большую угрозу кораблей. У немцев не было ничего подобного. И наконец, нет никакой связи между американскими эсминцами и поражением британского флота. Соглашение было заключено.

Авансовый платеж за эсминцы принял форму британских военно-морских баз от Ньюфаундленда до Британской Гвианы, сданных американцам в аренду сроком на девяносто девять лет. Рузвельт, объясняя суть соглашения конгрессу, не смог отказать себе в удовольствии позлорадствовать по поводу удачно совершенной сделки: «Права на базы на Ньюфаундленде и Бермудах – подарки, великодушно сделанные и охотно принятые. Остальные упомянутые базы были получены в обмен на пятьдесят наших устревших эсминцев». Первые восемь из устаревших эсминцев прибыли в Великобританию в начале сентября. Черчилль взял их. В тот момент он бы взял все, что угодно [403] Cv/2, 255 (letter to Mackenzie King); C&R-TCC, 1:69. .

Все лето 1940 года военное министерство под руководством Энтони Идена круглосуточно занималось работой по восстановлению армии. К середине июля у Великобритании было 1 миллион 500 тысяч солдат; спустя пять недель Черчилль сказал, выступая в палате общин: «Вся британская армия – дома. Сегодня более чем у 2 миллионов человек, полных решимости, есть винтовки и штыки, и из них три четверти состоят в регулярных войсках. Никогда раньше во время войны у нас не было такой армии на острове. Вся наша страна встала против завоевателей, откуда бы они ни пришли: с моря или с воздуха». Черчилль, конечно, не мог открыто говорить о преобразованиях, связанных с обороной острова, но с каждой неделей усиливалась его уверенность относительно судьбы немцев, которые решатся ступить на британскую землю. К августу семь британских дивизий заняли позиции между Темзой и заливом Уош, где, по расчетам командующих, ожидалось вторжение. Но когда немцы начали собирать баржи во французских портах на Ла-Манше, стало ясно, что они могут высадиться на южном побережье, где было всего пять приведенных в полную боевую готовность дивизий и три резервных. К сентябрю положение улучшилось. К северу от Лондона дислоцировались четыре дивизии и одна бронетанковая бригада. На юге – девять дивизий и две бронетанковые бригады. Одна дивизия размещалась рядом с Лондоном, где, если немцам удастся продвинуться так глубоко, Черчилль собирался сражаться за каждую улицу. И две дивизии плюс шестьсот танков [404] WSCHCS, 6266. .

Теперь, когда «численность, боеспособность, мобильность и оснащенность вооруженных сил непрерывно возрастали», Черчилль чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы отправить в Египет почти половину лучших танков, 48 противотанковых орудий, 20 легких зенитных орудий «Бофорс» (крайне необходимых в Лондоне), 250 противотанковых ружей. Он сделал это для того, чтобы сдержать натиск итальянцев, чье давно ожидавшееся продвижение через границу Египта началось 13 сентября [405] GILBERT 6, 756; WSC 2, 297. .

В августе, закрепив свой успех в Эфиопии, дуче привел свои армии в Британское Сомали, где посрамил британцев. Кипя от возмущения, Черчилль сказал Идену, что «понесенные потери не свидетельствуют о решительном сопротивлении». У Черчилля возникли сомнения в отношении командующего британскими войсками на Ближнем Востоке Арчибальда Уэйвелла. Однако, учитывая, что годовой бюджет на оборону Сомали составлял менее 900 фунтов стерлингов (3600 долларов), какое можно было ожидать сопротивление? Потери Уэйвелла при выводе войск из Сомали были незначительными, и взбешенный Старик, по словам члена парламента Роберта Бутби, усмотрел в этом признак отсутствия боевого духа, о чем и сказал Уэйвеллу. «Кровавая бойня – не показатель хорошего тактика», – ответил Уэйвелл. Черчилль был не прав и понимал это. Обычно те, кто отстаивал свое мнение, вызывали его уважение, но Уэйвелл был исключением из правил [406] WM/Sir Robert Boothby, 10/16/80. .