Уильям Манчестер - Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965

В тот день, когда Гитлер смотрел на восток, взгляд Черчилля был обращен на запад, прикован к морским путям в Атлантике, где с начала войны британский торговый флот потерял свое пятисотое судно, доведя потери до 2 миллионов тонн с лишним, что составляло более 10 процентов довоенного флота. В ноябре, впервые за войну, в Великобританию было доставлено менее миллиона тонн продовольствия; согласно данным министерства внутренних дел, требовалось ежемесячно импортировать по крайней мере 1,2 миллиона тонн продовольствия. Победа над «Хейнкелями» в небе над Лондоном не будет иметь никакого значения, если Великобритания будет страдать от голода из-за немецких подводных лодок. Тремя месяцами ранее Черчилль заявил в записке своим военачальникам: «Один военно-морской флот не может выиграть войну. Одержать победу можно только с помощью военно-воздушных сил. Поэтому наши основные усилия должны быть направлены на завоевание господства в воздухе. Истребительная авиация может защитить нас, но обеспечить победу может лишь бомбардировочная авиация. Следовательно, мы должны развивать именно тот вид авиации, который способен уничтожить промышленность Германии и научные учреждения, от которых зависит военный потенциал противника. Это вынудит его держаться на почтительном расстоянии от нашего острова. Никакого другого пути для ликвидации колоссальной военной мощи Германии в настоящее время нет». Он хотел, чтобы на Германию сбрасывалось как можно больше бомб и как можно чаще. «На Германию сбрасывается ничтожно мало бомб», – написал он Порталу и Синклеру. Однако реалии заставили Черчилля придавать больше значения западным подходам, чем изливать месть на Берлин. Ситуация с поставками настолько критическая, сообщил он Комитету обороны, что «использование военно-морских и авиационных баз в Ирландии значительно упростит наши проблемы, но было бы неразумно оказывать давление на Ирландию, пока ситуация не стала смертельной». Ирландский нейтралитет, если бы ситуация стала «смертельной», не стоил бы и ломаного гроша [540] Cv/2, 1022—23. .

Все это Черчилль рассматривал 4 ноября, накануне президентских выборов в Соединенных Штатах. Колвилл предсказывал упорную борьбу. Черчилль – уверенную победу ФДР (так часто называли Франклина Делано Рузвельта). Черчилль оказался прав. Рузвельт значительно обогнал своего соперника Уэнделла Льюиса Уилки, набрав почти 55 процентов голосов избирателей и получив 449 голосов выборщиков против всего 82 голосов у Уилки. Черчилль отправил Рузвельту поздравительную телеграмму: «Я считал, что мне, как иностранцу, не подобало выражать мнение относительно американской политики, пока еще не закончились выборы, но теперь я думаю, вы не будете возражать, если я скажу, что молился о вашем успехе и искренне радуюсь ему. Это не значит, что я стремлюсь к чему-то большему, чем неограниченное, справедливое, свободное воздействие вашего ума на мировые проблемы, что сейчас стоят перед нами, решая которые обе наши страны должны выполнить свой долг. Мы вступаем в новый мрачный этап войны, которая, видимо, станет затяжной и будет все расширяться, и я надеюсь, что смогу обмениваться с вами мыслями с полным доверием и доброй волей, которые возникли между нами с тех пор, как я возглавил военно-морское министерство в начале войны. Назревают события, которые не забудутся до тех пор, пока хоть в каком-то уголке земного шара люди будут говорить на английском языке. Выражая свое удовлетворение по поводу того, что народ Соединенных Штатов снова возложил на вас великое бремя, я должен выразить уверенность в том, что свет, которым мы руководствуемся, благополучно приведет нас в гавань» [541] C&R-TCC, 1:81. .

Рузвельт не ответил. Возможно, тон Черчилля показался Рузвельту излишне самонадеянным; может, он хотел напомнить Черчиллю, что тот находится в положении просителя, а может, просто забыл ответить. Спустя три недели Черчилль попросил лорда Лотиана «аккуратно поинтересоваться, получил ли президент мою телеграмму, которой я поздравил его с переизбранием». Эти недели, проведенные в ожидании сигнала – любого сигнала – из Америки, принесли массу разнообразных новостей, самые желанные из которых пришли 12 ноября, когда Черчиллю сообщили, что в ночь с 11 на 12 ноября британские летчики морской авиации уничтожили большую часть итальянского флота в Таранто [542] Cv/2, 1147. .

Налет на Таранто, как удар, нанесенный, когда противник его не ждет, был столь неожиданным, столь удивительным по исполнению и результатам, что о каких-то ответных действиях не шло и речи. Британцы сделали невозможное: они торпедировали вражеский флот в гавани, имевшей незначительную глубину. Кроме того, это был первый в истории боевых действий удар палубной авиации по военно-морской базе. Разносчик газет ухватил суть налета, как это может сделать только уличный пострел: «Укокошили итальянский флот. Не будет больше макарон». Таранто, прятавшийся в пятке «итальянского сапога», был идеальным портом для вылазки в Центральное Средиземноморье, если адмирал действительно хотел совершить вылазку, чтобы вступить в борьбу. Но адмирал Доменико Каваньяри, начальник штаба военно-морского флота Италии, не испытывал подобного желания; он предпочел сохранить свой флот, а не бросать его в бой. Итак, в ночь с 11 на 12 ноября среди итальянских судов, стоявших в Таранто, были шесть линкоров и два крейсера. Британцы вели успешные действия против подводных лодок и эсминцев Муссолини, но тем не менее до этой ночи центральная часть Средиземного моря принадлежала итальянцам [543] Panter-Downes, War Notes, 116 («Eyetalian fleet…»). .

К утру 12 ноября море от Гибралтара до Александрии опять стало британским. Воздушные силы Королевского военно-морского флота достигли успеха с помощью всего двадцати одного торпедоносца-бомбардировщика «Фэйри Свордфиш» – биплан с металлическим силовым каркасом, обтянутым полотняной обшивкой, максимальная скорость которого составляла всего 138 миль в час. Несмотря на то что эти самолеты устарели, они все еще могли причинить ущерб, если враг спал, а итальянцы крепко спали. «Свордфиши» стартовали с новейшего авианосца королевского военно-морского флота «Illustrious», с расстояния приблизительно 170 миль. Они летели низко, всего в 20 футах над водой, двумя группами, и их путь отмечали световые бомбы, сбрасываемые с летящих впереди самолетов. Когда «свордфиши» улетели, три из шести итальянских линкоров сидели на грунте; они выбыли из строя на шесть месяцев. Серьезный удар для итальянцев и лучшая новость осени для Черчилля. «Результат решительно изменит весь баланс морской мощи на Средиземном море. Он также окажет воздействие на общую ситуацию на морях по всему земному шару». «Сегодня у нас есть немного сахара для птиц», – пошутил Черчилль, направляясь в палату общин, где объявил, что «счел своим долгом немедленно довести эту замечательную новость до членов палаты». Он заявил, что «результат [операции] решительно изменит весь баланс морской мощи на Средиземном море. Он также окажет воздействие на общую ситуацию на морях по всему земному шару». Строго говоря, Черчилль был прав. Пройдет чуть более года, и урок Таранто, принятый к сведению или не принятый, окажет влияние на баланс военно-морских сил во всем мире. Такеси Наито, морской атташе при японском посольстве в Берлине, настолько серьезно вопринял этот налет, что полетел в Таранто, чтобы оценить размеры ущерба [544] Panter-Downes, War Notes, 114; Cv/2, 1089 («sugar for the birds»); WSCHCC, 6309. .