Борис Флоря - Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.)

Правда, такая постановка вопроса не была новостью для политической элиты Речи Посполитой. Уже с весны 1656 г. распространялись слухи о таких намерениях Алексея Михайловича [517] Kubala L. Wojna brandenburska… S. 281. , и в дальнейшем среди сенаторов появились сторонники такого решения. Как отметил З. Вуйцик, интерес к поискам соглашения с Россией подтолкнул ход переговоров со Швецией, начавшихся в августе 1656 г. при посредничестве французского посла А. де Люмбра. На переговорах выяснилось, что Карл Густав добивается уступки Королевской Пруссии [518] Под впечатлением этих переговоров подскарбий коронный Б. Лещинский писал, что «шведы никогда Пруссии не возвратят» (Ibid. S. 288). , обещая заключить с Речью Посполитой союз против России и поделиться отобранными у Русского государства землями. Отдать в руки шведов выход к Балтийскому морю магнаты и шляхта Речи Посполитой не могли. В этой связи один из влиятельных польских политиков Ян Лещинский писал, что он скорее согласится на избрание царевича преемником Яна Казимира, если «Москвитин» поможет победить шведов [519] Wójcik Z. Polska a Rosja wobec wspólnego niebezpieczeństwa szwedzkiego w okresie wojny północnej. 1655–1660 // Polska w okresie drugiej wojny północnej. T. I. Warszawa, 1957. S. 352–353; Kubala L. Wojna brandenburska… S. 282. . Уже в этих высказываниях проявились некоторые характерные черты политической линии элиты Речи Посполитой в вопросе о преемнике («sukcessorze») Яна Казимира: соглашение, союз с Россией, но при сохранении самостоятельности Польско-Литовского государства, без установления персональной унии.

Эти черты нашли свое отражение в решении собравшихся в Люблине сенаторов, которое стало ответом на предложение русской стороны. К этому предложению пришлось отнестись со всей серьезностью, так как, сообщая о нем, комиссары обращали внимание на то, что русские представители не желают обсуждать каких-либо вопросов, пока не получат ответа [520] См. об этом: Kubala L. Wojna brandenburska… S. 284. .

Политическая элита Речи Посполитой оказалась перед трудным и сложным решением. Главным источником того, что происходило на совещаниях в Люблине, является письмо К. Паца К. Бжостовскому от 14 сентября н. ст. [521] Его подробное изложение см.: Ibid. S. 45. . Литовские участники съезда, бывшие на нем в явном меньшинстве, предложили избрать преемником Яна Казимира малолетнего царевича, сына Алексея Михайловича, при условии, если царь признает на будущее право шляхты свободно выбирать монарха и сразу даст деньги на выплату жалованья коронному и литовскому войску. В случае согласия царя они предполагали созвать «посполитое рушение» – дворянское ополчение, которое можно было бы превратить в сейм.

Заслуживает внимания сообщение К. Паца, что эти предложения одобрила королева, которая поручила ему передать комиссару, что царевич будет для нее как родной сын. Одобрение Людовикой Марией этого плана станет понятно, если учесть, что царевич по условиям мира должен был переехать в Польшу, принять католицизм и быть отдан на воспитание королю и королеве. Об интересе королевы к такому соглашению с Россией говорят, как увидим далее, и другие, независимые от письма К. Паца источники. Учитывая последующие планы и действия Людовики Марии, можно полагать, что не последнюю роль играли при этом расчеты на укрепление при поддержке отца царевича – царя – королевской власти в Речи Посполитой.

Вместе с тем К. Пац отметил в своем письме, что эти взгляды не нашли понимания у коронных сенаторов, преобладавших на совещании в Люблине. «Мы, – писал К. Пац своему корреспонденту, – не хотим позволить… отдать так много поветов, и хотим скорее вести переговоры о преемнике». Из этих слов видно, что польские политики уклонялись от решения вопроса о преемнике, предпочитая пожертвовать для заключения мира часть территорий Великого княжества Литовского. Литовские же магнаты и шляхта готовы были согласиться на избрание царевича, чтобы мирным путем вернуть себе утраченные в военных кампаниях 1654–1655 гг. земли.

Решение сенаторов было отправлено комиссарам 14 сентября н. ст. с сопроводительным письмом коронного канцлера. Комиссарам предписывалось отклонить предложение о избрании царя. Что касается избрания царевича, то король и Речь Посполитая не против этого, но к этому можно вернуться лишь после заключения почетного («ucziwego») мира. В том же письме был сформулирован и ряд условий, которые в этом случае будут предъявлены кандидату: принятие католической религии, отказ от наследственных прав на трон, возвращение всех утраченных Речью Посполитой земель, выплата огромных сумм из царской казны [522] Ibid. S. 45–46; Wójcik Z. Polska a Rosja… S. 359–361. . Обосновывая такое решение, коронный канцлер С. Корыцинский (в дальнейшем выступавший как один из главных противников соглашения с Россией) дополнительно указывал, что в случае избрания царя Австрия откажется от заключения союза с Речью Посполитой и против нее выступят Крым и Османская империя [523] Ibid. S. 392–393. .

Отклоняя предложение об избрании царя (или царевича), комиссары одновременно должны были добиваться возвращения Речи Посполитой Украины и заключения союза против шведов на условиях, сформулированных в более ранних инструкциях. Очевидно, мир должен был быть заключен за счет уступок на территории Великого княжества Литовского, чего и опасались Пац и другие литовские политики. Характерно, что в своем письме коронный канцлер рекомендовал комиссарам ни в коем случае не разрывать переговоров, а в случае возникновения трудностей запросить новых инструкций [524] Ibid. S. 393. . Очевидно, сами инициаторы такого решения не были уверены, что на основе их предложений удастся добиться заключения мира и союза с Россией. Вместе с тем одновременно с решением сенаторов король также отправил комиссарам письмо, в котором выражалось его согласие на переговоры об избрании царевича [525] Ibid. S. 46–47. . И это письмо, и письмо Паца Бжостовскому показывают, что споры о направленности внешней политики Польско-Литовского государства отнюдь не считались законченными.

В этой обстановке споров через несколько дней после принятия решения сенаторов (14/24 сентября) в королевскую ставку прибыл русский гонец А.И. Нестеров, который был послан сообщить Яну Казимиру об успехах, достигнутых в походе против шведов. 27 сентября пристав сообщил гонцу, что король «кручинится» на канцлера Стефана Корыцинского и заявил ему: «не буду твоих слов слушать» [526] Русская и украинская дипломатия… С. 219. . В происходивших спорах настроения сенаторов стали меняться. 23 сентября н. ст. К. Пац мог уже сообщить Бжостовскому, что и литовский канцлер А. Радзивилл, и архиепископ гнезненский А. Лещинский соглашаются на избрание царя и к ним готов присоединиться ряд других сенаторов [527] Kubala L. Wojna brandenburska… S. 47–48. . В происходившие споры включился находившийся во Вроцлаве Ян Лещинский. В своих письмах архиепископу он доказывал, что именно после заключения соглашения с Россией Австрия станет оказывать помощь Речи Посполитой. Как и литовские политики, он был убежден, что с избранием царя Польско-Литовскому государству будут возвращены все утраченные земли на востоке. Правда, избрание царя создает опасность для судьбы польских «вольностей» в будущем, но гораздо важнее, что в настоящем страна избежит опасности раздела между враждебными соседями. «Кто любит отчизну, – писал он, – не должен и не может быть противником сукцессии московской» [528] Ibid. S. 48, 288. .