Коллектив авторов - Новейшая история стран Азии и Африки. XX век. 1945–2000. Часть 2

Поэтому они легко организуют манифестации и забастовки. В схватках исламистского подполья с полицией обычно гибнут десятки людей.

Примерно то же самое исламисты пытались создать в Марокко и Тунисе, но потерпели неудачу. В Марокко это произошло ввиду довольно твердого контроля над традиционной религиозностью населения сверху, ибо король является одновременно духовным главой местных мусульман и, согласно статье 19-й конституции, следит за «уважением к исламу» в стране. Поэтому деятельность многочисленных религиозных организаций (а количество их за последние десятилетия сильно выросло) не вышла за рамки закона. В Тунисе, где расцвет фундаменталистских настроений пришелся на 70—80-е годы и вылился в многолюдные манифестации сторонников «ихванийя» (т. е. братства мусульман), светский характер власти был поставлен под угрозу и держался в основном на личном авторитете харизматического лидера страны Хабиба Бургибы. После его отстранения в 1987 г. исламо-экстремисты организовали ряд актов террора и запугивания в отношении иностранцев. Но заговор их главной организации «Ан-Нахда» был разгромлен в мае 1991 г. С тех пор влияние исламистов в Тунисе пошло на убыль.

Наиболее тяжелые последствия подъем исламизма имел в Алжире. Уже в 1964 г. здесь была распущена фундаменталистская ассоциация «Аль-Киям» («Ценности»), через несколько лет возродившаяся и снова распущенная. С 1979 г. среди молодежи началось движение «братьев-мусульман» и «сестер-мусульманок», которые проповедовали аскетизм, отказ от современного образа жизни, строгое соблюдение предписаний Корана и шариата в быту и повседневном поведении. От митингов и шествий они, начиная с 1980 г., перешли к захвату мечетей и созданию собственных «диких» мечетей, требуя учредить «исламское государство». После 1989 г. они легализовались, организовав 4 исламских партии, в том числе Исламский фронт спасения (ИФС), насчитывавший в 1990 г. до 3 млн. сторонников. Одержав победу на муниципальных выборах, они усилили нажим на правящую партию ФНО, дискредитированную и распадавшуюся на глазах. Парламентские выборы в декабре 1990 г. – январе 1992 г. должны были принести им полную победу. Однако правящая элита, сплотившись вокруг верхушки армии, отменила в январе 1992 г. результаты первого тура выборов и ввела в стране чрезвычайное положение. Между нею и ушедшим в подполье ИФС началась беспощадная война, в которой уже к лету 1996 г. погибло свыше 50 тыс. человек, включая сотни иностранцев (в том числе 30 французов и 12 россиян), поскольку исламисты провозгласили своей целью ликвидацию «всех неверущих на мусульманской земле». По жестокости алжирские исламо-террористы превзошли всех прочих, вырезая целые деревни и сжигая людей заживо, в том числе – женщин и детей. Наиболее «прославились» этим алжирские «ветераны Афганистана», создавшие Исламскую вооруженную группировку (ИВГ).

В ходе войны ИФС и его военный филиал (а также – скрывающееся за рубежом руководство) стали проявлять с 1993–1994 гг. готовность решить все путем переговоров. Однако они на деле утратили контроль за боевиками, действующими по указке более десятка возникших в подполье и малоизвестных организаций, а также – своих полевых командиров, нередко самовольно связывающихся с контрабандистами, наркодельцами и прочими уголовниками, а особенно – с иностранной агентурой. В Алжире открыто обвиняли Саудовскую Аравию, Иран и Судан в помощи экстремистам, особенно – головорезам из ИВГ, в рядах которых, как выяснилось позже, сражались также добровольцы из Афганистана, Судана, Египта, Ливии, Туниса и Марокко, многие из которых попали в плен.

К моменту постепенного затухания военных действий (примерно к 1998 г.) назывались разные цифры потерь – от 62 тыс. до 100 тыс. человек. В любом случае это – трагедия Алжира, из которого вынуждены были эмигрировать тысячи людей, опасающихся за свою жизнь. Несмотря на относительную стабилизацию положения (парламентские выборы с участием 39 партий в конце 1997 г., выборы президента в апреле 1999 г.) и стремление большинства алжирцев прекратить войну, бойня продолжается и поныне. Более того, вторая за 40 лет война в Алжире имела не меньший международный резонанс, чем первая (в 1954–1962 гг.): в отместку за помощь Франции властям Алжира исламисты объявили Париж «большой сатаной» и пытались развернуть террор в самой Франции, где проживает не менее 4 млн. мусульман. Однако удары французской полиции и спецслужб заставили их переместить свою нелегальную сеть в Англию, Германию, Бельгию и Италию, где на них с 1997 г. ведется систематическая охота.

Впрочем, эффективность этой охоты всегда вызывала сомнения. Например, в Англии, где проживают более 3 млн мусульман, включая 1,5 млн. арабов, издаются около 50 арабских газет и журналов, функционируют более 40 мусульманских организаций, Лондон называют из-за обилия арабских капиталов, магазинов и оживленной торговли оружием для исламских боевиков «Бейрутом на Темзе». Именно здесь укрываются многие исламские боевики, именно отсюда «Хезболлах», Хамас, «Аль-Мухаджирун» и другие их объединения выступают с призывами вести борьбу в Палестине, на Балканах, в Кашмире и на Кавказе. Здесь же еще в 1996 г. разрабатывались планы создания «всемирного исламского государства».

Распад СССР и блока социалистических стран радикально изменил геополитическую ситуацию на Востоке и создал новые условия для эволюции политических и идеологических структур Азии в последнее десятилетие XX в. Во-первых, социалистические режимы в Азии, оставшись без прикрытия, вынуждены были приспосабливаться к совершенно иной ситуации. Из них на ортодоксальных позициях осталась лишь Северная Корея, а КНР и Вьетнам вступили (во многом – еще до 1991 г.) на путь рыночных преобразований. То же самое относится к Лаосу и Камбодже, хотя положение в них несколько сложнее. Во-вторых, многие страны с режимами «социалистической ориентации» просто отказались от нее, особенно не афишируя этого. Они сменили ее на «капиталистическую ориентацию», что выразилось в большей свободе частного предпринимательства и сближении со странами развитого капитализма, но, как правило, мало изменило внутренний строй этих государств, в частности – сильные позиции госсектора в экономике. Впрочем, в большинстве случаев эти процессы начались еще до 1991 г., например, в Египте, Ираке, Алжире, Сирии, Бирме.

Для всех стран Востока после распада СССР встала задача восполнить экономическую и техническую помощь, ранее шедшую из СССР, как бы мала она ни была, за счет усиления связей с Западом, прежде всего – с США, ФРГ или бывшими колониальными метрополиями. Увеличилась также роль трудовых и прочих миграций уроженцев Востока в развитые страны Запада. Она и раньше была велика, но носила более ориентированный характер: магрибинцы ехали во Францию и другие франкоязычные страны (Бельгию, Швейцарию, Канаду), турки – в Германию и т. д. Ныне эти потоки ширятся, скрещиваются, дробятся. Появилась значительная арабская эмиграция в Великобритании и Скандинавии, иранская – в Испании и Франции, турецкая – во Франции и Скандинавии и т. п. Индийцы и тайцы, ранее ехавшие лишь в Великобританию, появились и в других странах Европы. Именно поэтому 90-е годы XX в. стали не только временем усиления влияния Запада на Восток, но и периодом обострения межнациональных противоречий как на Востоке, так и на Западе.