Array Коллектив авторов - Этнокультурная история казаков. Часть III. Славянская надстройка. Книга 4

Пришла царю идея и о том, что надо создать альтернативную силу, которая будет более послушной, чем казаки, но сможет противостоять татарским набегам. И он учредил украинскую «ландмилицию». В неё включили дворян-однодворцев, часть служилых казаков, подгребли остатки прежних, допетровских полков, поселённых по южной границе – тех, кого ещё не успели обратить в регулярные войска.

Но и на ландмилиции Пётр не остановился и всё продолжал регулировать казаков. Счёл, например, что украинским казакам полезно заняться винокурением и издал об этом указ. А уж казачье самоуправление он, конечно, продолжал неуклонно урезать. В 1722 году была учреждена Малороссийская коллегия – как орган, контролирующий гетмана и деливший с ним власть на Украине. Коллегия, формально созданная для приёма жалоб на гетманское правление, практически сводила на нет власть гетмана Ивана Скоропадского. После принятого царского указа о её создании почти 80-летний И. Скоропадский поехал в Санкт-Петербург просить об отмене указа, ничего не добился, вернулся в Глухов и через несколько месяцев умер.

Смерть Скоропадского ускорила введение на Украине прямого московского правления. В Глухов приехал бригадир Вельяминов и «взял руководство на себя». Коллегия начала со сбора жалоб на старшину, количество которых измерялось сотнями. Уже в августе 1722 года Коллегия передала Генеральной войсковой канцелярии несколько десятков распоряжений; были введены и налоги на полковников и старшину.

Генеральная старшина отправила Петру I просьбу об утверждении нового гетмана. Наказным гетманом был избран Павел Полуботок, черниговский полковник и бывший конкурент Скоропадского на выборах 1708 года. Тогда царь не допустил избрания Полуботка, заявив, что он «очень умный и из него может выйти второй Мазепа». Москву больше устраивал И. Скоропадский, бывший под каблуком решительной и энергичной жены – «Настя носит булаву, а гетман запаску». Бригадир Вельяминов орал на наказного гетмана Полуботка: «Что твоя служба против моей! Знаешь, что я бригадир и президент, а ты против меня ничто! Уже ваши старшины велено отменить и поступать с вами по-новому – я вам указ!».

Но Павел Полуботок был человеком твёрдым – он добился того, что Сенат отдал приказ Малороссийской коллегии знакомить старшину со своими планами и документами и согласовывать их с гетманским управлением. Полуботок стал решать жалобы украинцев на администрацию и суды, чтобы не передавать их в коллегию. Он реорганизовал суды, сделав их коллегиальными, боролся со взятками, назначил инспекторов для контроля исполнения своих приказов, призывал старшину к справедливым решениям.

Вельяминов написал жалобу Петру о том, что наказной гетман мешает работе Малороссийской коллегии. В марте 1723 года он прислал императору «Двенадцать пунктов», в которых предложил изменить государственное устройство Украины для увеличения доходов царской казны.

Император вызвал П. Полуботка в Петербург. С ним поехали генеральный писарь Семён Савич, генеральный судья Иван Черныш, другая старшина. Тогда же, летом 1723 года, командующий российскими войсками на Украине князь Голицын отправил казацкие полки на юг, в поход против крымских татар.

В Петербурге наказной гетман подал Петру І петицию о возвращении Украине старых прав и вольностей. Император отправил на Украину П. Румянцева, «чтобы выяснить, чего хотят казаки и население – сохранения старых украинских порядков – как Стародубский полк». Однако тщетны были надежды Полуботка и товарищей его получить от государя желаемое решение. В ноябре 1724 года Павел Полуботок и его сторонники были посажены в Петропавловскую крепость, а через месяц гетман, его товарищи Д. Володковский и И. Карпека, умерли. Как ни странно, все трое практически одновременно. В памяти украинцев Павел Полуботок остался как один из самых почитаемых героев, который защищал украинскую казацкую автономию и заплатил за это жизнью, храбрый борец за национальную свободу.

В 1721 году последовала новая реформа, по которой Пётр подчинил все казачьи Войска Военной коллегии. Яицкие казаки возмутились. Сожгли свой городок и намеревались уйти в казахские степи. Но их жестоко усмирила экспедиция полковника Захарова. После чего Войско было реорганизовано, руководство сменено. Захаров провёл перепись казаков – в том числе для повторного сыска беглых. Для этого каждому требовалось указывать место рождения, род занятий своих отцов и дедов. И оказалось, что после прошлого сыска Войско успело увеличиться аж на треть – в нём насчитали 3.164 казака. Разумеется, выросло оно не за счёт естественного прироста. Но беглых на этот раз выявили мало. Казаки были уже учёными и придумывали себе правдоподобные легенды. Например, что дед был «волошанин» (румын), отца пленили татары, а сын бежал от них на Яик. Попробуй придерись (и проверь).

Один из казачьих историков (Левшин. «Историческое и статистическое обозрение уральских казаков») даёт описание Круга Яицкого Войска для ХVIII века: «Коль скоро бывало получится какой ни6удь указ или случится какое-нибудь войсковое дело, то на колокольне соборной церкви бьют сполох или повестку, дабы все казаки cxoдились на сборное место к Войсковой избе или Приказу (что ныне Канцелярия войсковая), где ожидает их войсковой атаман.

Когда соберётся достаточно много народа, то атаман выходит к оному из избы на крыльцо с серебряною позолоченною булавою; за ним с жезлами в руках есаулы, которые тотчас идут в средину собрания, кладут жезлы и шапки на землю, читают молитву и кланяются сперва атаману, а потом на все стороны окружающим их казакам. После этого берут они жезлы и шапки опять в руки, подходят к атаману, принимая от него приказания, возвращаются к народу и громко приветствуют оный сими словами: «Помолчите атаманы-молодцы, и всё Великое Войско Яицкое!». А наконец, объявив дело, для которого созвано собрание, вопрошают: «любо-ль, атаманы-молодцы?». Тогда со всех сторон или кричат «любо!» или подымают ропот и крики «не любо!». В последнем случае атаман сам начинает увещевать несогласных, объясняя дело и исчисляя пользы оного. Если казаки были им довольны, то убеждения его часто действовали; в противном случае никто не внимал ему и воля народа исполнялась».

* * *

Когда строились новые оборонительные системы, старые теряли своё значение. Часть служилых казаков, оборонявших их, переводилась на новые места, часть оставалась и расказачивалась в государственных крестьян или в мелких дворян. Но казачество и пополнялось, вбирая в себя внешние добавки. Одним из таких прежних казачьих отрядов были войска стрельцов (они имели казачью основу) и пушкари. В дальних гарнизонах петровские реформы их не коснулись, они были нужны, и их не расформировывали. Но и в «регулярство» они не попали. О них как бы вообще забыли, статус стрельца оказался совершенно неопределённым. А для казаков они были вполне своими и по этническим истокам, и по сходному быту. И они смешивались с казаками. Пушкин в XIX веке ещё застал на Урале казаков, помнивших о своём стрелецком происхождении. Это было не только в Сибири, но и на Тереке, и в Астрахани. А московских стрельцов Пётр сослал в низовья Волги, в Чёрный Яр и Красный Яр, и их потомки позже вошли в Волжское Войско.