Array Сборник статей - Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

Захват Финляндии обеспечивал для СССР возможность разбить Германию, даже не ведя кровопролитных сражений с Вермахтом. Не потребовалось бы пережимать и нефтяной шланг Румыния-Германия, о чём речь ниже. Скажем, 14 июня 1940 года (в то время как немцы, почти израсходовав боезапас, победоносно входили в Париж) советские подлодки с финских баз потопили бы суда, везущие сырьё в Германию, авиация с территории Финляндии за несколько дней сравняла бы шведские рудники с землёй. А РККА могла захватить их в короткое время: Швеция к тому моменту не воевала уже почти полтора века. Поставки сырья из СССР в Германию также прекратились бы. Вермахту просто нечем было бы воевать против Красной Армии. Сталин же, оставив на всякий случай на западных границах СССР заслон из сотен дивизий, мог спокойно ждать, глядя, как германская экономика останавливается, и «Тысячелетний Рейх» разваливается на глазах. Забудем на секунду о воюющей Британии и недооккупированной Франции.

Предположим, что Гитлер сумел бы всё-таки как-нибудь извернуться, переправить дополнительные войска из Франции в Польшу, Норвегию и Швецию, достать для них откуда-нибудь боеприпасы и бросить против превосходящих по всем параметрам сил Красной Армии. И только в этом случае потребовались бы воздушные бомбардировки (или быстрый захват) слабой в военном отношении Румынии, что оставило бы всю германскую промышленность, транспорт, флот, армию и ВВС ещё и без нефтепродуктов. Тогда сложилась бы поистине трагикомическая ситуация: миллионы опытных солдат и офицеров Вермахта хотят драться с врагом на Востоке, но, не имея для этого ни малейшей возможности, превращаются в пушечное мясо, а вся германская техника – в груду бесполезного железа.

Может быть, кому-то всё это покажется ничем не подтверждёнными домыслами: что может значить какая-то маленькая Финляндия в схватке сверхдержав? Приведём всего одну фразу «президента» СССР М. Калинина из речи 22 мая 1941 года о грядущей войне с Германией: «Если бы, конечно, присоединить Финляндию, то положение ещё более улучшилось с точки зрения стратегии» 3. Всесоюзный староста был совершеннейшей пешкой в партийно-государственном аппарате и не имел никакого отношения к стратегии. Если Калинин говорил тогда такое широкой аудитории, то ему не могли этого не подсказать. Сам он до такого додуматься не мог, или, тем более, высказать свою мысль без приказа сверху. Это говорит о том, что в Кремле не просто знали о важнейшем стратегическом положении Финляндии, но и активно обсуждали возможности использования её территории в скорой войне с Рейхом.

Гитлер тоже осознавал, что «при нападении на Финляндию зимой 1939–1940 года у них не было иной цели, кроме как создать на побережье Балтийского моря военные базы и использовать их затем против нас» 4.

Вышеприведённая же фраза Сталина от 17 апреля 1940 года об «угрозе Гельсингфорсу… с двух сторон», не оставляет сомнений насчёт советских планов относительно Финляндии.

Генерал Д. Павлов заявил на совещании: «Чтобы поправить ошибки прошлого (речь шла о финской кампании – АТ '.), я сел за изучение военно-географического описания южного театра, если мы пойдём, а может быть и придётся идти в Румынию, то там климатические и почвенные условия таковы, что в течение месяца на возах с трудом проедем. Это надо учесть» 5.

Сталин не «одёрнул» генерала, так как в Румынию «пришлось идти» действительно скоро: 28 июня 1940 года, когда основные силы Вермахта находились во Франции. Этот шаг не был предварительно согласован с Гитлером (в Берлин о готовящемся вторжении сообщили лишь 23 июня) и вызвал в высших кругах Германии состояние, близкое к панике. Молотов потребовал от румын уступить СССР Бессарабию и Северную Буковину. Эти претензии были удовлетворены. Немецкие дипломаты приложили все силы, чтобы не допустить военного конфликта в этом регионе. Из Румынии Германия получала нефть, которой ей тоже остро не хватало.

Генерал Маркс писал в проекте плана операции «Ост» от 5 августа 1940 года: «Ведение войны со стороны Советской России будет заключаться в том, что она присоединится к блокаде (Германии — – А.Г.). С этой целью вероятно вторжение в Румынию, чтобы отнять у нас нефть» 6.

А вот, что писал Гитлер Муссолини 20 ноября 1940 года по поводу угрозы английских бомбардировок Румынии: «… Ясно одно: эффективной защиты этого района производства керосина нет. Даже собственные зенитные орудия могут из-за случайно упавшего снаряда оказаться для этого района столь же опасными, как и снаряды нападающего противника. Совершенно непоправимый ущерб был бы нанесён, если бы жертвами разрушения стали крупные нефтеочистительные заводы… Это положение с военной точки зрения – угрожающее, а с экономической, поскольку речь идёт о румынской нефтяной области, – просто зловещее» 7.

Во время беседы с дуче 20 января 1941 года фюрер заявил: «Демарш русских по поводу ввода наших войск в Румынию должным образом отклонён. Русские становятся всё наглее, особенно в то время года, когда против них ничего не предпринять (зимой)… Самая большая угроза – огромный колосс Россия…

Надо проявить осторожность. Русские выдвигают всё новые и новые требования, которые они вычитывают из договоров. Потому-то они и не желают в этих договорах твёрдых и точных формулировок.

Итак, надо не упускать из виду такой фактор, как Россия, и подстраховать себя (военной —АГ.) силой и дипломатической ловкостью.

Раньше Россия никакой угрозы для нас не представляла, потому что на суше она для нас совершенно не опасна.

Теперь, в век военной авиации, из России или со Средиземного моря румынский нефтяной район можно в один миг превратить в груду дымящихся развалин, а он для оси жизненно важен» 8.

Захватив Бессарабию, Красная Армия приблизилась к румынским нефтеносным районам на сто километров, до них оставалось менее двухсот километров. Позже Гитлер сказал, что если бы советские войска прошли эти самые километры летом 1940 года, то Германия была бы разгромлена самое позднее к весне 1942-го 9.

Не следует особо доверять словам Гитлера, диктатора и захватчика: все агрессивные режимы используют пропаганду, выставляя себя невинными жертвами, чтобы начать агрессию. Но факты говорят сами за себя.

По плану развёртывания Красной Армии, датированному маем 1941 года, ей предписывалось «быть готовой к нанесению удара против Румынии при благоприятной обстановке» 10, а в Бессарабии и на Украине весной-летом 1941 года были развёрнуты огромные наступательные силы. Что касается оценки советским руководством «нефтяной проблемы», то в начале 1941 года она была такова: «… горючее – это первое слабое место германской экономики. Продовольствие – это второе слабое место германской экономики (оба «слабых места» – в Румынии – А.Г.). Оно уже даёт себя чувствовать чрезвычайно остро… Перспективы снабжения продовольствием всё более ухудшаются… Третьим слабым местом германской экономики является положение с сырьём. Несмотря на то, что Германия получает сырьё из оккупированных стран, всеми видами сырья она не обеспечена. Созданные в своё время запасы иссякают, а английская блокада закрывает для Германии внеевропейские рынки. Чем дольше продолжается война, тем больше будет истощаться Германия» 11.