Алексей Дубровин - Бурные дни Кавказа. Изменение ментальности российских офицеров, участвовавших в Кавказской войне

Штурм аула Китури. Литорафия с рисунка Т. Горшельта

Уникальные для российских военных условия Кавказской войны делали ее сравнение с привычной европейской одной из главных тем рассуждения в воспоминаниях офицеров. Так, Н. В. Симановский по окончании экспедиции на Кавказе делает типичное для современников сравнение: «В европейской кампании больше удовольствий, больше жизни, я вижу своего врага, здесь же не видишь, откуда летят пули, лоскутник [А.Д. – горец, скрывающийся в зарослях] избирает такое место, откуда его и видеть, и выбить трудно, жизнь каждую минуту в опасности, тогда как в европейской кампании – только при виде неприятеля. В европейской кампании я сражаюсь по роду моей службы, здесь я, кавалерист, ползаю с пехотой по горам; там встречаете деревни, видите людей, здесь – ни того, ни другого…» 140. Все это было в противодействии с европейской войной, «где климат, места, люди и все уменьшает неприятности оной, <���…> где случится в Воскресенье быть на сражении, в Понедельник на бале, а во Вторник в театре…» 141.

Российские офицеры сталкивались на Кавказе с совершенно иной социокультурной средой. Горцы являлись носителями отличных ценностных идеалов. Многие нормы горской морали и права по российским представлениям являлись противоправными. Во главу угла на Кавказе ставились такие постулаты как независимость, самопожертвованное покровительство гостю и побратиму, личное удальство, которое можно было заслужить только в набегах. Горские народы имели весьма разнообразные социально-политические структуры от военных демократий до тиранической монархии. А их общество имело совершенно иную иерархическую структуру. Непохожесть культур значительно усложняла взаимопонимание между противоборствующими сторонами.

Лишь у части кавказских народов (дагестанцев, кабардинцев, грузин, азербайджанцев и др.) были иерархически организованные формы устройства общества. У наиболее многочисленных северокавказских народов (черкесов и чеченцев) несмотря на существование рабства, все свободное население было преимущественно равноправно и независимо, иерархия складывалась исходя из личных качеств и родовитости конкретного человека.

Определенное влияние на Кавказскую войну оказывал религиозный фактор. Активное распространение ислама среди северокавказских народов, не говоря уже о Турции и Персии, придавало войне на Кавказе контекст извечного исламо-христианского противоборства. Защита единоверных грузин являлась одной из причин (или поводом) вмешательства России в дела региона 142. В российской ментальности была закреплена мысль о миссионерской роли российского государства как единственного защитника православной веры 143. В соответствии с ним стремление восстановить христианство в регионе, которое здесь распространялось еще византийскими и грузинскими проповедниками еще в VI – XIV вв., играло важное идеологическое значение для российского общества 144.

Особым ментальнообразующим фактором являлась перманентность боевых действий. В отличие от большинства европейских кампаний, обычно длившихся несколько лет, боевые действия на Кавказе непрерывно велись на протяжении целого столетия. Гарнизоны многих крепостей десятилетиями находились на осадном положении, а многочисленные экспедиции имели лишь «частный» успех. В период с 1830 по 1856 гг. несмотря на значительную интенсификацию боевых действий, российская армия практически не продвинулась вглубь региона.

Существует множество вариаций хронологических рамок Кавказской войны. Несмотря на многочисленные походы, совершаемые еще в глубоком средневековье, бесповоротное покорение Кавказа началось лишь в середине XVIII в. со строительством ряда укрепленных линий, направленных на постепенный захват территорий в Центральном Кавказе. Завершение крупномасштабных боевых действий произошло с покорением Северо-Западного Кавказа в 1864 г.

Но самое главное – при постоянном разрастании боевых действий на Кавказе не существовало четкой линии фронта. Занятие территории и признание подданства в отличие от классических европейских войн не являлись актами, завершающими войну. Она лишь переходила в скрытую форму, являясь постоянным источником угрозы. Паузы и перемирия, предпринимаемые российской стороной, способствовали эскалации конфликта, горцы воспринимали это как слабость, активизировались и сразу совершали нападения 145.

Сложность характера подчинения кавказских народов привело к формированию в российской терминологии особой системы дифференциации их покорности. Кавказские народы делились на «мирных», «иногда мирных», «вполне покорных», «полупокорных» и «непокорных» («враждебных») 146. Разница между ними, по мнению авторитетного историографа и участника войны генерала Р. А. Фадеева, состояла «только в неприступности заселённых ими мест <���…>. Мирная деревня, только что пройдённая русскою колонною, через час иногда обращалась в неприятельскую позицию» 147. Из-за тучи тревожных сведений в головах начальников бушевала «война нервов», офицеры морально изматывались 148.

Существенное влияние на ход и характер войны оказывала историческая память противоборствующих сторон, их гордость недавними заслугами. Так, российские офицеры пришли на Кавказ после оглушительных побед в Европе. Особым достижением считался разгром Великой армии Наполеона, после которого российская армия стала считаться сильнейшей в Европе. По сравнению со столь знаменательным врагом разрозненные и неорганизованные кавказские горцы казались весьма слабым противником, а их покорение не должно было потребовать особых хлопот.

В свою очередь кавказские народы гордились своей военной историей. Среди них жили предания о победах над могущественными завоевателями, например, дагестанцы особо гордились разгромом в середине XVIII в. великого персидского завоевателя Надир-шаха 149. Воодушевлению горцев способствовала непререкаемая вера в неприступность гор 150.

Кроме того, кавказские народы имели весьма недооцененный образ силы России. Во многом это было обусловлено активной пропагандой турецких, персидских и английских эмиссаров, внушавших горцам, что она является самой слабой европейской державой. На протяжении всей войны горцы презирали русских солдат, называя их «неуклюжими крестьянами», а российскую тактику ведения боя и дисциплину проявлением трусости. Неудивительно, что бахвальство российских офицеров о своих победах над «Великим Наполеоном» на Кавказе вызывали лишь иронию. Победы России считались далекими, незначительными и случайными 151.