Нурали Латыпов - 50 оттенков серого кардинала: кто правит миром

Ещё через пять лет в книге «Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис» Бжезинский констатирует, что пришло «осознание новой геополитической реальности: смещения центра тяжести мировой власти и экономического динамизма с атлантического региона на тихоокеанский, с Запада на Восток», а «между Советским Союзом на закате его дней и Америкой начала XXI века действительно наблюдается тревожное сходство».

Также своим «стратегическим взглядом» Бжезинский замечает, что «предпосылки к реактивному взлёту Китая на вершину мирового Олимпа к первому десятилетию XXI века нужно искать в далёком прошлом с борьбы за национальное обновление, начатой более века назад молодыми китайскими интеллектуалами националистами и несколько десятилетий спустя завершившейся победой китайской компартии».

Что же помешало ему разглядеть эти предпосылки раньше?

Быть может, провозглашая США «первой, единственной и последней истинно мировой сверхдержавой», «верноподданные льстецы недооценили, сколь переменчива может быть история». Последняя цитата про льстецов – не наша оценка. Это слова самого Бжезинского из введения к книге «Ещё один шанс. Три президента и кризис американской сверхдержавы». Для понимания контекста приведем фрагмент текста, к которому эта цитата относится, целиком:

«Самочинная коронация президента США в качестве первого глобального лидера была историческим моментом, хотя и не отмеченным особой датой в календаре. Произошло это вслед за развалом Советского Союза и прекращением холодной войны. Американский президент просто начал действовать в своем новом качестве без всякого международного благословения. Средства массовой информации Америки провозгласили его таковым, иностранцы выразили ему своё уважение, и визит в Белый дом (не говоря уже о Кэмп-Дэвиде) стал апогеем в политической жизни любого иностранного лидера. Поездки президента за границу приобрели все имперские атрибуты, затмевающие по своим масштабам и мерам безопасности выезды любого другого государственного деятеля.

Эта коронация де-факто была менее импозантной и, тем не менее, более значительной, чем ближайший исторический прецедент подобного рода – провозглашение в 1876 году британским парламентом королевы Виктории императрицей Индии. На блистательной церемонии, проведенной через год после этого в Нью-Дели и ставшей событием, символизирующим уникальный мировой статус Великобритании, присутствовали, как об этом было официально объявлено, «князья и представители высшей администрации и индийской знати, в лице которых великолепие прошлого соединялось с процветающим настоящим и которые столь достойно служили величию и стабильности великой империи». С тех пор выражение «солнце над Британской империей никогда не заходит» стало гордым рефреном преданных служителей первой глобальной империи.

Увы, верноподданные льстецы недооценили, сколь переменчива может быть история. Руководствуясь больше имперской спесью, чем историческим предвидением, Британская империя менее чем за четверть века запуталась в саморазрушительном и происходившем далеко от неё конфликте. Две последовавшие одна за другой англо-бурские войны, которые дискредитировали «либеральную» Британскую империю, дали Гитлеру образец концентрационных лагерей и тюрем для пленных на отдаленных островах, принадлежащих Великобритании, вовлекли британскую армию в затяжную партизанскую войну и привели к политическому расколу и финансовой напряженности в самом центре империи. Затем последовали две опустошительные и изматывающие мировые войны, и вскоре после этого великая империя стала всего лишь младшим партнером занявших её место Соединённых Штатов Америки».

Остановимся и рассмотрим более детально самые крупные просчёты «великого стратега» Збигнева Бжезинского.

В книге «Великая шахматная доска» в 1997 году стратегический тактик Бжезинский предрекает: «Весьма маловероятно, что к 2020 году даже при наиболее благоприятном стечении обстоятельств Китай станет по ключевым показателям действительно мировой державой». Он видит для Поднебесной перспективу «стать доминирующей региональной державой в Восточной Азии».

На чём основан такой прогноз? С одной стороны, Бжезинский оговаривается, что на момент написания книги ему известны «традиционные» многообещающие прогнозы в отношении Китая, согласно которым «в течение примерно двух десятилетий “Срединное королевство” станет мировой державой, равной Соединённым Штатам и Европе (при условии, что последняя и объединится, и ещё более расширится)». По словам Бжезинского, статистическая основа таких прогнозов базируется на темпах экономического развития Поднебесной и масштабах иностранных капиталовложений в Китае. В интерпретации американского стратега дальнейшее развитие событий в большинстве прогнозов сводится к тому, что экономический импульс позволит Китаю приобрести военную мощь такого уровня, что он станет угрожать как соседям, так и даже географически более удалённым странам и «превратится не только в господствующее государство Дальнего Востока, но и в мировую державу первого ранга».

С подобного рода прогнозами Бжезинский не соглашается: «Китай: не мировая, но региональная держава» – именно такой тезис вынесен в название одного из разделов книги.

По мнению Бжезинского, подобные предсказания содержат упущения, из которых выделяется «механическая зависимость от статистического прогноза»: та же ошибка в своё время была допущена теми, кто прогнозировал, что Япония обгонит США по экономическим показателям (в тот момент весьма обнадёживающим) и станет новой сверхдержавой. Однако эти аналитики не учитывали несколько важных факторов (экономические уязвимости, отсутствие непрерывности в политике). Призывая отойти от линейного мышления в оценке экономических показателей и не повторять ошибку с переоценкой Японии теперь в случае с Китаем, Бжезинский, по сути, линейно экстраполирует опыт Японии на Китай: раз у Японии не получилось, у Китая тоже вряд ли получится.

В подтверждение своей позиции он выделяет три фактора, из-за которых «Китай в действительности вряд ли скоро поднимется до мировой державы»:

1) Экономический: проблематичность сохранения невероятно высоких темпов экономического роста, возможного при сочетании эффективного руководства, политической стабильности, сохранения высокого уровня иностранных капиталовложений и региональной стабильности, социальной дисциплины, высокого уровня накоплений.