Нурали Латыпов - 50 оттенков серого кардинала: кто правит миром

Таким образом, «даже будучи преувеличенными, эти параллели подтверждают мысль о том, что Америке необходимо обновление и обретение всеобъемлющего и долгосрочного геополитического видения, реагирующего на вызовы, которые несёт в себе изменение исторического контекста». Только обладающая стратегическим чутьём Америка, вместе с объединённой Европой, сможет продвигать образ более широкого и более жизнеспособного Запада, способного стать партнёром для растущего и становящегося всё более напористым Востока. В противном случае, разделённому геополитически и эгоистичному Западу грозит историческое забвение, которое будет напоминать унизительное бессилие, характерное для Китая в XIX веке. При том, что Восток может подвергнуться соблазну воспроизвести разрушительное противостояние, имевшее место в Европе на протяжении XX века.

Последняя мысль является ключевой и будет повторяться далее в ходе всей книги. Отметим, что в это гипотетическое противостояние наверняка будет вовлечена азиатская часть России, богатая ресурсами, но практически (по сравнению с Китаем) незаселённая.

Бжезинский многократно возвращается к положению, в котором оказался современный Запад. «Западный мир ещё существует, но период его мирового господства закончен». Таким образом, альянс стран Западной Европы с Америкой предстаёт воистину жизненной необходимостью. «Поведение Америки за рубежом будет определять место и роль Запада в новом объективном и субъективном глобальном контексте».

«Исторический упадок Америки может подорвать уверенность в себе Европы и, как следствие, её международное влияние. Это приведёт к тому, что в потенциально более беспокойном мире она может остаться одна. Европейский союз – с его стареющим населением, низкими показателями рождаемости, долгами, превосходящими даже американские вкупе с недостатком – на этой исторической стадии – единых европейских амбиций для того, чтобы действовать как подобает ведущей силе – вряд ли окажется более привлекательным в роли, которую сейчас играет Америка». Для других регионов европейская модель может попросту оказаться бесполезной. Слишком богатый для того, чтобы стать примером для бедных, она привлекает мигрантов, но не вызывает желания быть скопированной. «Слишком самодовольная, Европа ведёт себя так, будто её целью является стать домом для престарелых для всего мира. Слишком закостенелая в выборе своего пути, она боится мультикультурного разнообразия». Напрашивается реплика: сначала США «разворошили» это мультикультурное разнообразие (Ливия, Сирия и последовавшая за ними проблема беженцев, до этого – Косово), а затем испугались.

Бжезинский уверен: с одной стороны мы имеем геополитический Запад, уже отошедший от активного участия в сохранении глобальной геополитической стабильности, в то время как новой мировой иерархии, идущей ему на смену, не хватает согласованности и общего взгляда на будущее, но хватает кризисов и разрастающегося политического экстремизма. Парадоксально, но факт: в этих условиях возрождение Америки становится важным как никогда.

С другой стороны, «успешная попытка США расширить пределы Запада сделает их наиболее стабильным и демократическим районом мира, будет сочетать мощь с принципиальностью. Объединённый широкий Запад, простирающейся от Северной Америки через Европу до Евразии и включая Россию, а также Турцию, географически мог бы достичь Японии – первого успешного демократического государства в Азии, как и Южную Корею. Это широкое объединение увеличит привлекательность демократии для других культур и стимулирует постепенное появление в течение следующих десятилетий различных форм универсальной демократической политической культуры». Так произойдёт складывание единого мира.

Для того чтобы успешно действовать и в западной, и в восточной части Евразии, Америка должна в будущем играть двойную роль. «Она должна быть покровителем расширенного Запада, и при этом гарантом его единства, параллельно являясь посредником и миротворцем во взаимоотношениях между ведущими государствами Востока».

На Западе США, пользуясь тесными связями с Европой и влиянием международных организаций (ООН и НАТО) должны не только обеспечить постепенное сближение Европы с Россией и Турцией, для чего должно расширяться сотрудничество между «Веймарским треугольником» – Германией, Францией и Польшей – то есть странами, которые должны стать проводниками новой «восточной политики». Основной её идеей может стать «историческое примирение» России и Польши, наподобие того, что произошло между Германией и Францией (Шарлем де Голлем и Конрадом Аденауэром) после Второй мировой войны. «Такой процесс должен быть повторён в случае взаимоотношений России и Польши», и однажды он даст позитивные результаты в международных отношениях. Польша может сыграть не только ключевую роль в открытии дверей Европы для России, но и вдохновить Украину и Белоруссию на движение в том же направлении, тем самым увеличивая интерес России в движении в том же направлении.

Но в случае неудачи Америки в деле создания «широкого Запада» последствия неизбежны. «Могут пробудиться старые европейские исторические обиды, возникнут новые конфликты интересов… Россия сможет использовать свои энергетические активы для разобщения западных стран и, осмелев, сможет быстрее покорить Украину, возродив имперские амбиции и посодействовав расширению международного беспорядка. Отдельные государства пассивной разобщённой Европы в поиске коммерческих возможностей начнут искать с Россией сближения. Можно представить сценарий, в котором на основе экономических интересов развиваются особые взаимоотношения между Россией и Германией или Италией. Великобритания, реагируя на кризис в конфликтном союзе, сблизится с Соединёнными Штатами. Возможно сближение Великобритании с Францией, ведь обе эти страны будут смотреть на Германию искоса. Дополнительных гарантий безопасности у США могут потребовать страны Прибалтики и Польша» [12] Устами педалирующего антироссийские страхи Бжезинского требуют постоянно. Особенно после начала украинского кризиса. . Такой Запад конкурировать с Китаем не сможет.

Помощь единой Европы будет необходима США в случае обострения отношений с Китаем, которое может принять характер взаимного разрушительного идеологического конфликта. «Америка может заявить, что успех Китая основывается на тирании и вредит её экономическому видению. Китай может интерпретировать это как попытку подорвать и фрагментировать китайскую систему. В то же время Китай всё активнее будет изображать из себя борца с господством Запада, объединяя эту идею с эпохой эксплуатирования слабых сильными и идеологически апеллируя к странам третьего мира, уже воспринявшим историческую идею враждебности по отношению к Западу в целом и Америке в частности».