Виктор Суворов - День М. Когда началась Вторая мировая война?

4. Мобилизация и война неразделимы. Если вы выхватили пистолет, навели его на противника и взвели курок, то надо стрелять. Ибо как только вы начали мобилизацию, противник, в свою очередь, тоже начинает мобилизацию. Вы выхватываете пистолет и наводите его на противника, и он выхватывает пистолет и наводит его на вас, стараясь сделать выстрел на долю секунды раньше. Если вы опоздаете на ту самую долю секунды, он вас убьет.

5. С мобилизацией нельзя играть: если вы будете часто хвататься за пистолеты и наводить их на соседей, взводя курки, для вас это плохо кончится.

6. Решившись на мобилизацию, надо твердо идти до конца – начинать войну.

7. Мобилизация не может быть частичной. Мобилизация подобна беременности. Женщина не может быть немножко беременна. Так и с мобилизацией: переводим весь государственный аппарат, промышленность, транспорт, вооруженные силы, население и все ресурсы государства на нужды войны или не переводим.

Эти мысли в разной последовательности высказаны разными авторами. Шапошников отличается от всех предшественников только тем, что выражался предельно ясно, кратко, категорично:

Мобилизация является не только признаком войны, но и самой войной. Приказ правительства об объявлении мобилизации есть фактическое объявление войны.

В современных условиях мобилизующее государство должно заранее принять твердое решение о ведении войны.

Под общей мобилизацией понимается такой факт, когда уже не может быть возврата к мирному положению.

Мы считаем целесообразным видом мобилизации только общую, как напряжение всех сил и средств, необходимых для достижения победы.

Книга завершается решительным заявлением:

Мобилизация есть война, и иного понимания ее мы не мыслим.

Сталин полностью разделял взгляды Шапошникова. Шапошников теоретически обосновал те принципы, которых Сталин придерживался и до этого: задумав захватить власть, нужно идти до самого конца.

В своей работе «Об основах ленинизма» Сталин подчеркивал, что в деле захвата власти игры недопустимы. Или захватываем, или нет. Взявшись за дело, надо идти до конца – в политике и стратегии нельзя принимать половинчатых решений.

Это созвучно идеям Ленина, которые он изложил в письме, направленном в ЦК партии большевиков за две недели до большевистского переворота в Петрограде: «Никогда не играть с восстанием, а, начиная его, знать твердо, что надо идти до конца.» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 383.) [2]

Это созвучно идеям Шапошникова: или вообще не проводим мобилизацию, или проводим полную мобилизацию и вступаем в войну – никаких частных, промежуточных положений быть не может.

Человек на Диком Западе тоже знал, что ради шутки нельзя хвататься за пистолет: или он в кобуре, или его надо выхватить и бить насмерть. Вот почему в работе Сталина «Об основах ленинизма» в цитате из Ленина «Никогда не играть с восстанием, а, начиная его, знать твердо, что надо идти до конца» слова «не играть» и «идти до конца» выделены жирным шрифтом.

Сталин шел до конца в любом деле. Долгое время он, казалось, равнодушно относился к процветанию российской деревни, которая богатела и выходила из-под контроля. Быть богатым значило быть свободным и независимым. Сталину словно и дела до этого не было. А потом он решился на великое дело: поставить деревню на колени, даже если при этом придется переломить хребет крестьянству. Поставил. Переломил. И официально назвал годом Великого перелома 1929 год, когда в стране произошел окончательный отказ от политики НЭПа и был взят курс на форсированную индустриализацию и насильственную коллективизацию.

Долгое время Сталин словно не интересовался делами армии. А потом решил армию подчинить. И шел в этом деле до конца. Дальше идти было некуда.

Когда Сталин решил извести оппозицию, то довел дело до конца, завершив истребление политических врагов победным ударом ледоруба по черепу Троцкого.

После Великой чистки главные интересы Сталина переместились в область внешней политики.

19 августа 1939 года Сталин на что-то решился.

До 1 сентября 1939 года всеобщей воинской обязанности в Советском Союзе не было. В армию брали не всех, а выборочно. Это понятно: нам большая армия не нужна, мы люди мирные.

Призывной возраст – 21 год. А вот это непонятно. Нет бы призывать после школы, в 18 лет: пусть парень отслужит, и свободен. Ведь к 21 году человек мог уже профессию получить, работу найти, семью завести, а впереди неопределенность: загребут «под знамена» или нет. Если загребут, то служба могла обернуться потерей квалификации и даже расколом еще не окрепшей семьи.

Ни в те времена, ни через полвека никто толком не мог объяснить, почему надо было забирать в армию в возрасте 21 года, а не раньше. Ни один увешанный наградами и титулами советский историк объяснений на этот счет не дал и дать не попытался. А ведь тут идиотизм какой-то. Ну хорошо, для народа нашего такая система предельно неудобна. Разве советская власть когда-нибудь с народом считалась? Раз терпит, раз объяснений от власти не требует, пусть влачит ту судьбу, которую заслужил. Но власти-то нашей советской зачем такая дурацкая система призыва понадобилась? Зачем нашей власти народной калечить жизнь своим гражданам, которые уже нашли себе работу и семью создали?

Вы будете смеяться, но такая система призыва была предельно неудобна и для самой Красной Армии. Командиры всех рангов завалили верховную власть предложениями снизить призывной возраст.

Дело в том, что существует определенный период в развитии человека, когда он легко усваивает то, чему его учат. Маленькие дети без всякого труда усваивают любой иностранный язык как магнитофоны. А вот детей, до определенного возраста проживших в изоляции, без непосредственного контакта с человеческим обществом, научить языку людей никакими усилиями уже не удавалось.

Так и с солдатом. Если мы его поставили в строй после школы, с ним легко работать. Выдающийся русский военный педагог генерал от инфантерии Драгомиров Михаил Иванович еще в середине позапрошлого века рекомендовал брать в армию безусых: чем раньше заберут, тем лучше, ибо юношу воспитываем, а взрослого приходится уже не воспитывать, а перевоспитывать.