В. Болоцких - Мораль и личность российских революционеров. Издание 2-е, доработанное

Такое отношение к народу рождало представление о том, что образованные, просвещённые люди лучше народа знают, что ему нужно, и имеют моральное право навязывать народу свои представления об «общем благе». Незнание и непонимание законов общественного развития, причин своеобразия экономического и социального развития России приводили к рождению прекраснодушных, но оторванных от реальной действительности планов её преобразования. Например, причины бедности крестьян заключались не только в крепостном праве и жестокости помещиков (государственные крестьяне жили не намного лучше, и не все помещики были жестокими). Бедность крестьян и всего общества проистекала из причин, породивших само крепостное право и его столь длительное существование в России, сохранение до XX в. крестьянской уравнительной поземельной общины и многое другое. Эти причины – в природно-климатических, геополитических, географических и исторических особенностях России. Поэтому, например, простое освобождение крестьян, даже с землёй, не решало всех проблем, а без земли тем более. Но без земли предлагал освобождать крестьян Н. Муравьёв в своей конституции, только половину земель отдавал земледельцам Пестель. Без земли пытался освободить крестьян Якушкин и получил отказ самих крестьян от получения такой безземельной свободы.

Точно так же однозначно утопическими, легковесными были реформаторские затеи Александра I. Для учреждения правового строя в России первой четверти XIX в. не было никакого социально-экономического, политического и культурного основания. Поэтому для обоснования необходимости освобождения крестьян и введения конституции в России использовались аргументы религиозно-нравственного, а не экономического типа. В. Томсинов так характеризовал деятельность Негласного комитета (и это определение с полным правом можно распространить на все проекты и действия Александра I и многих подобных реформаторов вплоть до настоящего времени): «Среди знавших о деятельности комитета не было почти никого, кто бы относился к реформаторству друзей Александра равнодушно, то есть никак. Почти все относились к нему серьезно. Всерьез верили в то, что образованные на западноевропейский манер, не имеющие никакого опыта государственного управления, да и не знающие как следует России молодые люди смогут разработать разумный план планомерного, сознательного преобразования этой огромной, необъятной умом и сердцем страны, которую в прошлом гнули и ломали, заливали кровью и развращали, перекраивали и перестраивали, но которая тем не менее всегда жила и развивалась по-своему – так, как того хотелось ей, а не какому-либо пресловутому вождю – «гению»!

Странная эта вера отражала дух времени, когда человеческий разум казался могущественнее всего, что есть на свете, – могущественнее даже и самой человеческой истории. Легкость, с каковой, опираясь на разум, удалось развенчать прошлое и вконец расправиться с ним, возбуждала мысль о том, что так же легко можно будет, пользуясь разумными идеями – рецептами, спроектировать и построить будущее. Исторические основы того или иного народа, его культурно-национальные особенности считались детскими погремушками, явлениями, не имеющими сколько-нибудь большого значения для будущего. Главным казалось найти правильные идеи – принципы устройства будущей политической организации и составить из них соответствующую схему. Последняя, будучи введенной в действие, немедленно и сама по себе даст положительный результат. Идеи, возникшие на западноевропейской почве, мыслились поэтому вполне пригодными для России. А люди, проникнутые ими, долгое время жившие за границей, представлялись серьезными реформаторами» 68 68 Томсинов В. А. Светило российской бюрократии. М., 1991. С. 109—110. .

Моральная мотивация их целей и их деятельности была характерна и для декабристов. Взгляды декабристов определялись абстрактными гуманистическими принципами свободы и равенства – одними из основополагающих принципов Просвещения 69 69 Матковская И. Я. К характеристике социально-этических идей декабризма. С. 83; Добродеева И. Ю. Революционная этика декабристов. М., 1984. С. 128—129. , а не соображениями экономического и социального характера (хозяйственной невыгодности крепостного труда, например). Нравственная мотивация деятельности не означает признания только просветительских методов осуществления поставленных целей – путём воздействия на общественное мнение, просвещения, воспитания, пропаганды идей равенства и справедливости. Такая мотивация может обосновывать и революционные способы достижения справедливого общественного устройства.

Гуманистическая мотивация революционной деятельности у декабристов дополнялась религиозной. Так, для агитации декабристы использовали форму катехизисов. В «Православном катехизисе» С. Муравьев-Апостол заявлял, что «без свободы нет счастия», а свободы похитили цари вопреки воли божией и поэтому народ имеет право выступить против царей, нарушающих божью волю 70 70 Избранные социально-политические и философские произведения декабристов. Т. II. С. 191—193. .

Религиозно-нравственная мотивация имеется и во введении к «Законоположению Союза Благоденствия». В нём говорится, что «соблюдение блага общего» является первым естественным законом, а «непременная справедливость» «знаменуется согласием частной ее (природы – авт.) цели с целью творца (сохранение и благо существ – авт.)». Люди, руководствуясь своей волей, преследуют свои частные интересы и при этом часто нарушают «благо» других, поэтому, как полагали авторы устава, необходимы законы, направляющие действия людей в нужное русло, и необходимы правительства, наблюдающие за соблюдением законов и их улучшением. Но, так как законы и правительства многообразны и невозможно законодательно определить все отношения между людьми, то во всяком обществе многое представляется воле каждого, и отсюда – большая роль добродетели, т.е. стремления к пользе общей. Недостаток добродетели приводит к порокам и злу. И устав Союза Благоденствия провозглашал стремление членов общества противодействовать злу «отстранением личных выгод и совокуплением общих сил добродетели против порока», объединившись в Союз Благоденствия 71 71 Там же. Т. I. С. 241. .

В процессе становления декабристской морали новым содержанием наполняются понятия чести, личного достоинства. Декабристы признавали право на личное достоинство не только за дворянством, но и за всеми сословиями. Это выразилось и в определении крестьян «благородными» и в перестройке отношений с солдатами после войны. М. Муравьёв-Апостол вспоминал: «1812, 1813 и 1814 гг. нас познакомили и сблизили с нашими солдатами… Добропорядочность солдат зависела от порядочности поведения офицеров и соответствовала ей. Каждый из нас чувствовал свое собственное достоинство поэтому умел уважать его в других» 72 72 Муравьев-Апостол М. И. Воспоминания и письма. Пг. С. 42. .