В. Болоцких - Мораль и личность российских революционеров. Издание 2-е, доработанное

Почему возникает тайное общество? Почему от просветительских идей существования естественных законов свободы и равенства, добродетели как природной сущности человека и прочих, которые считались по сути своей выгодными всем и каждому, потому что в них заключается общее благо и поэтому не нуждающихся в каких-либо насильственных мерах для их претворения в жизнь, происходит переход к тайному обществу, целью которого является достижение тех же просветительских идей, но разными способами, включая насильственные?

Ю. М. Лотман подчёркивает, что русские просветители XVIII в. верили, что освобождение народа – «дело естественное и простое. Слово истины легко будет подхвачено народом, ибо отвечает собственным интересам людей». Из этого вытекала вера в массу, стремление обращаться к предельно широкому кругу слушателей. Просветители считали, что свобода и добродетель корыстно выгодны человеку и программа освобождения найдёт широкий отклик. Этот подход совершенно исключал необходимость подготовительной работы 83 83 Лотман Ю. М. Матвей Александрович Дмитриев-Мамонов – поэт, публицист и общественный деятель // Уч. зап. Тартусского ун-та. Вып. 78. Тарту, 1959. С. 31. . Даже Радищев, первый российский революционер, не создал ни заговора, ни партии, так как все надежды возлагал на пропаганду истины. В «Путешествии из Петербурга в Москву» есть эпизод о явлении царю Истины. Истина удаляет с глаз царя бельма и он обретает подлинное зрение. Аллегорический смысл этой сцены заключается, видимо, в том, что теперь прозревший царь будет действовать в духе Истины и добродетели. Такой подход в принципе отрицал самый вопрос тактики или необходимость конспирации и заговора 84 84 Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. С. 263. .

Дворянские революционеры, по мнению Ю. М. Лотмана, по самой природе своего мировоззрения, «не могли исходить из идеи активной роли народа в деле собственного освобождения и считали, что народное благо требует объединения небольшой группы просвещенных людей, действующих во имя интересов пассивной массы» 85 85 Лотман Ю. М. Матвей Александрович Дмитриев-Мамонов. С. 32. .

Но дело не только и не столько в оторванности декабристов от народа, в непонимании ими необходимости активного участия народа в своём освобождении. Проблема гораздо глубже. Движение декабристов не являлось чисто русским явлением, а было частью процесса возникновения и развития в Европе «просветительских конспирации», по определению С. С. Ланды.

Показания во время следствия и мемуары декабристов показывают знание ими существования тайных обществ в Европе, знакомство с уставами и целями этих организаций 86 86 См., например: Восстание декабристов. Материалы. Т. 3. С. 48; Пестель П. И. Из показаний // Избранные социально-политические и философские произведения декабристов. Т. II. С. 177; Муравьев-Апостол С. И. Показания // Там же. С. 200. .

Чтобы понять причины появления тайных обществ в России в начале XIX в., суть этого явления и специфически русские особенности, необходимо остановиться на истории европейской просветительской конспирации и её эволюции от тайных обществ для самосовершенствования к политическим организациям. Большое число разнообразных тайных обществ было характерной чертой рубежа XVIII – XIX вв.

Тема типологических особенностей этих тайных обществ почти не становилась предметом научных исследований. В советской историографии её затрагивал и именно под интересующим нас углом зрения С. С. Ланда. Он обратил внимание на то, что просветительская идеология XVIII в. с её универсальными лозунгами всеобщего равенства, свободы и братства объективно отражала интересы третьего сословия в условиях кризиса феодального общества и складывания предпосылок буржуазного общества, вызревания буржуазных революций. Различные социальные группы наполняли эти лозунги разным социальным содержанием – от юридически-правового, основанного на неприкосновенности права частной собственности, до утопического коммунистического идеала, отвергавшего частную собственность и выражавшего ещё незрелые устремления пролетаризовавшихся масс населения. Этот внутренне противоречивый характер просветительской идеологии, чреватый антагонистическими конфликтами, намечался преимущественно в тенденциях развития – главными оставались задачи антифеодальной борьбы. Общей идейной основой всех просветительских концепций прогресса являлась теория «естественного права», природного равенства всех людей, разрушавшая всю иерархию феодальных отношений. Антропологический взгляд на природу человека и общественных отношений обусловил целостность просветительской идеологии в её антифеодальной направленности. Но он оказался несостоятельным в условиях буржуазных социальных противоречий.

В политической реальности рубежа XVIII – XIX вв. просветительские лозунги реализовывались как идеи буржуазного правопорядка, царство «вечного разума» оказывалось буржуазным обществом со всеми присущими ему классовыми противоречиями. Вследствие этого происходило как бы «расщепление» просветительской идеологии на идеологию буржуазного либерализма с резким осуждением демократических традиций и, прежде всего, социальных концепций Руссо, и на утопический социализм. Появление буржуазного либерализма и утопического социализма отражало процесс классовой дифференциации буржуазного общества и осознания буржуазией, а затем и пролетариатом своих классовых интересов и весьма существенно для понимания природы тайных обществ. Тайные общества представляли собой одну из форм перехода от просветительской деятельности к организованной политической борьбе, предшествуя появлению партий как массовых политических организаций.

Для просветительского сознания XVIII в. не было необходимости в создании тайных обществ, заговоров. Но в среде наиболее радикально настроенных просветителей тем не менее родилась идея тайной организации, что отражало кризис в самом просветительстве.

Этот разрыв между просветительским идеалом и действительностью был особенно ощутим в отсталых социально и политически германских государствах. Житель Баварии и сторонник Руссо, профессор Ингольштадтского университета и создатель тайных обществ Адам Вейсгаупт обращал внимание на противоречивый характер Просвещения, на разрыв между проповедуемыми принципами и действиями: «Они не устают восхищаться древними, но сами ни на что не способны», «Мы судим дерево по его плодам; человечество не стало лучше, чем оно было до эпохи Просвещения». Утверждая главный просветительский тезис о том, что «добродетель достойна любви и является величайшим благом для человека», Вейсгаупт замечал, что «тысячи людей легко соглашаются с принципами, но не следуют им в жизни». И делал из этого принципиально важное заключение: «Мы не имеем нужды в новых теориях»; «Мы должны учиться не для того, чтобы знать, а действовать».