Дмитрий Яворницкий - История запорожских казаков. Борьба запорожцев за независимость. 1471–1686. Том 2

После этого Жолкевский, дождавшись в Белой Церкви подкрепления, снялся со своей стоянки и двинулся к Днепру. Он задался решительной целью добыть главных начальников казацких и рассеять все скопище казаков. Дойдя до Днепра и увидя себя отрезанным от левого берега, Жолкевский прежде всего распорядился, чтобы к Днепру доставили с Припяти и Тетерева все имевшиеся там лодки и байдаки, а потом послал приказание обывателям города Киева заготовить новые лодки и выгнать в известное место старые для переправы польского войска на левый берег Днепра. Последнее распоряжение Жолкевского скоро стало известно казакам, и они поторопились в Киев, чтобы помешать исполнению гетманского приказания: удержать киевлян от постройки новых судов и предать огню старые суда, а в случае сопротивления со стороны жителей – даже сжечь и самый город Киев. О намерении казаков в свою очередь узнал Жолкевский и, чтобы разрушить планы их, поспешил в Киев. Не доходя Киева, в Василькове, к Жолкевскому присоединился Потоцкий, стоявший дотоле в Молдавии с войском, но посланный королем на подмогу польному гетману. Желая во что бы то ни стало раньше поляков прийти в Киев, казаки вошли в переговоры с Жолкевским и тем хотели несколько задержать его движение. Но Жолкевский, всегда отличавшийся особенной дальновидностью и подозрением, не поддался и на этот раз казакам: не останавливаясь в своем движении, он опередил казаков на два часа времени и немедленно подошел к Киеву. Не входя в самый город, гетман стал в полумиле от Киева, под Печерском, и, окружив город пикетами, тот же час принялся за сооружение лодок, везде лично наблюдая за работами. Против польских жолнеров, через Днепр, расположились казаки со своим предводителем Григорием Лободой. Но они, не имея лодок, не могли оказать никакого противодействия Жолкевскому, а ждали лишь с Низу запорожских казаков, которые, плывя в челнах, могли помешать работам киевлян и жолнеров польского гетмана.

Запорожцы уже давно оповещены были о всем происходившем между жолнерами и казаками. Еще в конце Великого поста к ним отправлены были посланцы Жолкевского с увещанием не приставать к казакам Лободы; но низовые молодцы в ответ на это заковали в кайданы гетманских посланцев, а сами, сев на сто лодок, поднялись от Сечи вверх по Днепру, имея своей целью город Киев. Река к тому времени уже была свободна от льда, и запорожцы беспрепятственно поднимались против ее течения под начальством атамана Каспара Подвысоцкого. Но польский гетман, заранее узнавши о движении запорожской флотилии, расставил по нагорному берегу Днепра пушки и направил их отверстиями на реку. Не предвидя никакой опасности, запорожцы весело плыли на своих чайках при звуках сурьм и бое котлов. Погода, все время благоприятствовавшая им, под конец вдруг переменилась: подул «верховой» ветер и произвел некоторое замешательство между казацкими чайками. Жолкевский воспользовался этим моментом и внезапно отдал приказание стрелять из пушек по запорожским лодкам. Тогда запорожцы, не будучи в состоянии управлять своей флотилией при встречном ветре, лишившись нескольких лодок и гребцов, потеряли надежду соединиться с казацким лагерем и повернули назад, причем едва не потеряли своего атамана, в лодке которого поляки успели сделать несколько пробоин.

Все это делалось в течение недели Светлого воскресения. В субботу этой же недели польские жолнеры увидели на Днепре колоду с воткнутым в нее листом и пригнали ее к своему берегу. Лист был доставлен Жолкевскому и оказался письмом Лободы, который просил польского гетмана о помиловании. Жолкевский был не прочь вступить в переговоры с казаками, и на следующий день, в Фомино воскресенье, в польский лагерь явился казацкий сотник Козловский и стал просить о помиловании. От имени казаков он просил прислать в табор уполномоченных для заключения перемирия, но для этого попросил сперва глейтовый (охранный) лист, а потом, когда такой лист был выдан, потребовал от гетмана заложников. Но Жолкевский нашел последнее требование несогласным с королевским достоинством и известил казаков, что с них довольно и глейтового листа для безопасности их уполномоченных. Казаки с этим не согласились, однако осведомились, на каких условиях мог бы польский гетман даровать им мир. На этот запрос Жолкевский, посоветовавшись с каменецким старостой Потоцким и некоторыми ротмистрами, через своего посланца ответил казакам, что мир может состояться лишь тогда, когда казаки выдадут ему Наливайко с главными виновниками бунта и отдадут всю свою армату и все знамена, подаренные казакам иностранными государями. С ответом на эти требования казаки прислали Жолкевскому на следующий день двух своих есаулов и через них просили гетмана положить гнев на милость, но вместе с тем объявляли, что ни людей, ни знамен они выдать не согласны.

Видя, что переговоры с казаками не могут привести ни к чему определенному и решительному, Жолкевский снова стал готовиться на бой с ними, но прежде всего ему нужно было обеспечить переправу с правого на левый берег Днепра. Для этого, не отпуская еще от себя казацких есаулов, Жолкевский придумал две хитрости. Прежде всего, он распустил слух, будто бы отправил к Острополю часть своего войска под начальством Каменецкого старосты Потоцкого для переправы через Днепр и для похода его в Переяслав с целью захватить там жен, детей и имущества казаков. А для того чтобы уверить казаков в действительности распущенного слуха, Жолкевский приказал Потоцкому отойти на несколько миль от Киева и от себя послать 24 воза с 10 лодками для мнимой переправы через Днепр. Не довольствуясь этим, Жолкевский выбрал из своего стана двух каких-то пахолков, внушил им мысль назваться польскими перебежчиками и сообщить казакам ложную весть о том, будто к гетману из Литвы идет на помощь большое войско, а староста Потоцкий переправляется через Днепр под Гострым, чтобы обойти казаков с тыла и потом двинуться к Переяславу и напасть там на казацкие семьи и имущества. Для того чтобы окончательно убедить казаков в мнимых известиях, принесенных им пахолками, Жолкевский отправил к казакам посланца и через него потребовал выдачи перебежчиков, чтобы казнить их в своем стане, в противном случае обещал задержать у себя присланных казаками есаулов. Тогда казаки, не желая нарушать своего исконного права выдавать из своей среды всякого приходившего к ним и в то же время желая спасти двух своих товарищей, находившихся у Жолкевского, в присутствии гетманского посланца сняли головы несчастным пахолкам, а гетману послали упрек в том, что он наружно затевает с казаками переговоры, а в действительности строит им засады. Послав такой ответ Жолкевскому, казаки тем не менее, боясь засады, очистили левый берег Днепра и тем открыли свободное место для переправы поляков, двинувшись «шумно» вперед табором. У берега остались только Лобода да Наливайко с отрядом конницы, человек в полтораста. Они имели целью еще раз вступить в переговоры с Жолкевским. Севши в лодку, казацкий предводитель Лобода подплыл к правому берегу Днепра и стал «трактоваться» с брацлавским старостой Юрием Струсем. Но трактование и на этот раз окончилось ничем, и Лобода с Наливайко поспешили к своим, а вернувшись к своим, направились с казаками на Переяслав.