Винсент Питтс - Коррупция при дворе Короля-Солнце. Взлет и падение Никола Фуке

Фронда закончилась, на исходе 1652 года двор вернулся в Париж, но мир во Франции никак не наступал. Крестьяне и ремесленники, на чьи плечи легла основная тяжесть налогового бремени, не получили никакого послабления. И потому на местах – в селах и провинциальных городках – непрерывно вспыхивали восстания. Судьи высокого суда из Парижского парламента и сестринских судов продолжали критиковать финансовые мероприятия кардинала Мазарини и его коллег [125]. Если почитать переписку Мазарини тех лет, то создается впечатление, что до 1659 года – года заключения мира с Испанией – королевские министры работали в состоянии непрерывного кризиса. Многих, казалось, все время не покидало ощущение того, что еще одно сражение или банкротство – и катастрофа неизбежна.

Фуке, приступая к своим новым обязанностям, был далеко не новичком в сложно переплетенных фискальных и финансовых структурах, на которых держалось французское государство. Как интендант в Дофине и Париже, он не понаслышке знал о хаотичности и несправедливости системы. Родственники жены, клан Жанена де Кастий, как и большинство других богатых французских семей, регулярно инвестировали в государственные облигации. И все же одного такого соприкосновения по касательной было недостаточно, чтобы научиться ориентироваться в системе настолько запутанной, что даже и те, кто в нее входил, едва ли понимали ее до конца.

Фуке и его коллеги-министры знали, что в общем и целом налоговая система не обеспечивает трон ресурсами, адекватными государственным расходам и обязательствам [126]. На помощь приходили краткосрочные и долгосрочные займы. Краткий обзор финансовых механизмов, заполнявших разрыв между фактическими денежными поступлениями и потребностью государства в деньгах, даст современному читателю представление о роли Фуке как суперинтенданта и об историческом фоне, на котором проходил его процесс.

С конца Средних веков главным прямым налогом во Франции был сбор под названием талья [127]. Тальей облагались индивидуальные домохозяйства в объеме, по идее сообразном размеру налогооблагаемых владений домохозяйства. Но, как и многое другое при Старом режиме, этот налог не был ни прост в применении, ни единообразен в масштабе королевства. Суммарный плановый доход от тальи и некоторых других прямых налогов и сборов ( taillon – специальный военный налог, crue – дополнительный налог, и так далее) ежегодно устанавливался королем и должен был выплачиваться теми, кто не принадлежал к церкви или к дворянству. Были исключения и по другим основаниям. Например, большинство городов покупали коллективное освобождение для всех живущих внутри городской стены. К тому же многие недворяне освобождались от тальи либо на основании занимаемых ими должностей, как, например, королевские казначеи ( trésoriers de France ), либо лично, решением короля. В некоторых провинциях, в частности в Дофине, освобождение дворян от налога было привязано к землям, столетия назад зарегистрированным как «благородные», а не к людям. Если дворянин владел «неблагородной» землей, он должен был платить талью из расчета оценочной стоимости собственности – в теории, поскольку дворяне или богатые землевладельцы-буржуа обычно находили способы уйти от этого налога. На практике для богатых и власть имущих существовало несметное множество исключений, позволявших перекладывать основную тяжесть налога на крестьян и ремесленников [128].

Способы сбора налога и расчета налоговых обязательств любого конкретного домохозяйства различались в разных частях страны [129]. В центральных и северо-восточных районах, где уже не стало провинциальных представительных собраний ( États ) [130], сумму, которую надо было получить с каждой территориальной единицы налогообложения – финансового округа, или «генералитета» ( généralité ) [131], устанавливало королевское правительство. Эта совокупная величина далее территориально дробилась вновь и вновь, пока в итоге не превращалась в обязательства отдельного домохозяйства. Сбором занимались королевские должностные лица, так называемые éles, и те части Франции, где применялся этот механизм, назывались pays d’élections [132]. Части Франции, где представительные собрания уцелели: Бретань, Бургундия, Прованс и Дофине, – были известны как pays d’États [133]. В этих регионах королевская власть договаривалась о сумме, которую была должна заплатить провинция, с местными собраниями представителей. Сбор налогов в основном контролировали они. Неудивительно, что в совокупности вклад pays d’États оказывался гораздо ниже, чем pays d’élections. В нескольких регионах, например в Лангедоке, в силу исторических обстоятельств их присоединения, была своя собственная налоговая система. Там король договаривался с местными представительными собраниями о взносе, заменяющем талью.

Второй важной формой налогообложения были акцизы ( des aides ), например на пшеницу или вино. Печально знаменитый габель (gabelle) [134] – соляной налог, которым не только облагалось потре бление, но и определялся обязательный минимум соли, который домохозяйство должно было купить с государственных складов; от него дворяне и клир тоже были освобождены. Дурной славой у современников пользовались дорожные сборы, а также городские ввозные налоги ( octrois).

И вновь налоговая нагрузка на разные районы могла разительно отличаться – главным образом в зависимости от исторических обстоятельств, по которым та или иная провинция попала под непосредственный контроль короны. Большинство северных территорий Франции платили соляной налог по самой высокой ставке, в то время как для Лангедока, Дофине или Прованса существовали свои, пониженные ставки. Ввозимые через порт Бордо вина облагались налогом, так называемым «бордосским конвоем» ( convoi de Bordeaux ), восходившим к налогу, собиравшемуся на защиту от английских пиратов во время Столетней войны [135] [136].

Большую часть денег казне приносила талья и разнообразные косвенные налоги в виде акцизов. Однако доля этих категорий в общем доходе варьировала от года к году. Остальные средства поступали из разных источников и назывались экстраординарными доходами, что отличало их от доходов от тальи, косвенных налогов на продажи и дорожных пошлин. К примеру, чтобы заниматься некоторыми профессиями и видами торговли, перед началом работы или операций было необходимо заплатить своего рода вступительный взнос, marc d’or [137]. Другой важный вид экстраординарных доходов составляли доходы от продаж аннуитетов – ренты ( rentes ), обеспеченной теми или иными будущими налоговыми поступлениями. Например, это мог быть налог с продаж, который собирали в Париже (такая рента называлась ратушной, rentes sur l’hôtel de ville ).