Array Коллектив авторов - Царь Петр I «Западный либерал». Иностранцы о царе-реформаторе

7-го, после обеда, его королевское высочество был на свадьбе князя Трубецкого [40] Сенатора князя Юрия Юрьевича Трубецкого. , человека уже пожилого и имеющего внучат 8 и 9 лет. Невеста же его, одна из красивейших и приятнейших женщин в Петербурге, не старее двадцати лет: она урожденная Головина, родная дочь старика Ивана Михайловича. Когда герцог в первый раз подъезжал к дому князя, жених только что поехал за невестой, поэтому его высочество остался несколько времени в длинной аллее, которая недалеко оттуда, и уж подъезжая к нему во второй раз, встретил жениха и невесту, ехавших в сопровождении множества экипажей в карете императрицы шестернею. Перед ними ехал маршал с своим жезлом, в открытом четырехколесном кабриолете в шесть лошадей, а перед ним – двенадцать шаферов верхом при звуках труб и литавр. Его королевское высочество был принят там по обыкновению и провел время очень весело. Все вообще было гораздо порядочнее и лучше, нежели на обеих предшествовавших свадьбах. Этому, вероятно, много способствовала дочь хозяина дома, княгиня Черкасская, которая живет в Петербурге не только богаче всех других, но и сообразнее своему званию. У нее свой оркестр, состоящий из десяти довольно хороших музыкантов, немецкий кухмистер, готовящий для ее стола немецкие кушанья, и все остальное в доме устроено соответственно тому. Собою она необыкновенно хороша и имеет множество превосходнейших драгоценных камней, которые стоит посмотреть. Муж ее губернатором в Сибири, где находится и теперь; человек он также уже довольно пожилой, почему и надобно полагать, что его отсутствие ей не очень чувствительно. В этот день начало собираться общество, основанное бароном Мардефельдом, графом Кинским, Кампредоном и тайным советником Бассевичем, которые положили сходиться друг у друга четыре раза в неделю, начиная с обеда, а именно: по вторникам у Мардефельда, по средам у Кинского, по четвергам у Кампредона, по воскресеньям у Бассевича…

8-го после обеда его высочество опять ездил к князю Трубецкому, куда был снова приглашен вчера вечером. Он был принят по обыкновению, при звуках труб, маршалом (должность которого исправлял опять князь Голицын). Их величества император и императрица были уже там до нас. Молодая новобрачная из первых бросилась мне в глаза. На ней были великолепное вышитое золотом и серебром штофное платье беловатого цвета и большой бриллиантовый убор на голове и груди. Впрочем, лучшие из этих драгоценностей, кажется, принадлежали ее падчерице, княгине Черкасской, которая на сей раз была одета весьма просто и на голове имела только несколько бриллиантов. Новобрачная была в этот день необыкновенно хороша: казалось, она очень покойно провела первую ночь со своим старым князем. Молодой был одет просто; говорят, он большой брюзга, и я, как многие, сердечно сожалею об этой хорошенькой женщине, которая должна проводить свои молодые годы таким странным образом; да и брак этот, как рассказывают, состоялся совершенно против ее воли. У старого князя, сколько я знаю, только трое детей, именно княгиня Черкасская, потом еще другая, очень милая незамужняя дочь и сын, который, говорят, женится в Москве на младшей Головкиной, как скоро приедет туда царская фамилия. Этот молодой человек покамест только денщиком при императоре, но пользуется его расположением; он говорит по-немецки и вообще довольно хорошо образован [41] Это был князь Никита Юрьевич Трубецкой, друг Кантемира, впоследствии генерал-фельдмаршал. . Отец его имеет польский орден Белого Орла. Император и здесь, как всегда, был посаженным отцом жениха, а императрица – посаженною матерью невесты. В этот второй свадебный день я не заметил ничего особенного против первого дня, кроме разве того, что в первый при начале обеда было только два выхода – обеих подруг невесты и дружки, а тут прибавился еще один, по порядку первый – выход новобрачного. Он вошел, подобно тем, предшествуемый трубачами, шаферами и маршалом; до его появления против его места сняли несколько блюд и поставили поперек стола ряд опрокинутых тарелок, а у стола стул, на который молодой потом стал и по тарелкам прошел на свое место. Подойдя под венок, висевший над невестою, он сорвал его и, сев на место, подержал несколько над ее головою, потом поцеловал молодую и снова держал его ей перед глазами и над головою (на все это она смотрела очень насмешливо); в последний раз, держа венок, он опустил его так низко, что стрелка, воткнутая в косу новобрачной, запуталась в нем; его с трудом наконец отпутали и передали одному из шаферов. Тосты за здоровье были обыкновенные. За обедом много смеялись, частью над тем поручиком гвардии, который может так страшно хохотать, и о котором я уже упоминал как-то, частью над старым Иваном Михайловичем, отцом невесты, сидевшим против императора, который все с ним шутил. Кто не видал, тот не может представить себе, какое огромное количество желе съедает этот старик с величайшею поспешностью. Он взял себе (я не лгу) большое блюдо, уставленное стаканами и блюдечками. Император, уже знавший его слабость, тотчас заметил это и велел ему открыть рот, а сам встал с своего места, взял стакан с желе и, отделив его ножом, влил одним разом тому в горло, что повторял несколько раз и даже своими руками открывал Ивану Михайловичу рот, когда он разевал его не довольно широко. Бедный дружка (молодой князь Трубецкой) также терпел немало за столом императрицы: лишь только государыня подавала знак, сестра его, княгиня Черкасская, прислуживавшая за обедом и стоявшая позади брата, начинала щекотать ему под шеей, а он всякий раз принимался реветь как теленок, которого режут, что гостей очень потешало. После обеда начались танцы, сперва церемониальные, точь-в-точь как в первый свадебный день, без всякой перемены. По окончании их его высочество пригласил императрицу на польский, который продолжался довольно долго; потом его высочество танцевал с новобрачною менуэт, а затем еще со многими дамами, потому что его часто выбирали. Ее величество императрица во все это время сидела под тем же балдахином, под которым сидела и за обедом. Император ходил взад и вперед или сидел то с своими министрами, то с императрицею; он обыкновенно помещался возле нее с правой стороны, а его королевское высочество, когда не танцевал, постоянно с левой, и ее величество (как почти всегда) много с ним разговаривала. Император был в очень хорошем расположении духа: когда танцевал какой-то граф (делавший сильные движения руками и всем телом), он начал сперва сидя подражать ему, чему императрица от души смеялась; потом, когда тот стал танцевать во второй раз, он встал, подошел к его высочеству и, показывая пальцами на танцевавшего, повторял все его телодвижения. Его высочество много смеялся этому. Так как меня, между прочим, пригласила на менуэт младшая Шафирова, то я потом, с своей стороны, выбрал внучку новобрачного князя (дочь княгини Черкасской, лет двенадцати, с которою я уже познакомился, когда мы были в первый раз у князя Валашского); это, кажется, очень понравилось императрице, потому что она начала смеяться, потом долго говорила с его королевским высочеством. По причине тесноты в комнате мне часто приходилось танцевать близко от них, и я очень хорошо слышал, что ее величество говорила обо мне; герцог несколько раз назвал мою фамилию, из чего я заключил, что императрица до тех пор не знала меня хорошенько по имени. Все были в восторге от моей маленькой хорошенькой дамы, которая хоть и участвовала в первых церемониальных танцах, но менуэта в этот вечер еще не танцевала. Она и в самом деле заслуживает похвал и удивления, потому что для своих лет танцует как нельзя лучше; у нее, как и у матери, черные волосы, прекрасное правильное лицо и чудная фигура; манеры ее чрезвычайно милы [42] Это была единственная дочь канцлера князя Черкасского, княжна Варвара, вышедшая впоследствии замуж за графа Петра Борисовича Шереметева и умножившая своим богатством огромное состояние Шереметевых. . После нескольких часов танцеванья император начал со всеми стариками один танец, которого я не могу назвать. Их было 8 или 9 пар, а именно император с императрицею, великий адмирал, новобрачный, вице-канцлер, князь Валашский, генерал князь Голицын и другой князь Голицын, брат его, который исправлял должность маршала. Все они должны были танцевать с молодыми дамами. Старый генерал-майор Бутурлин и генерал-майорша Балк составляли девятую пару. Император, будучи очень весел, делал, одну за другою, каприоли обеими ногами. Так как старики сначала путались, и танец поэтому всякий раз должно было начинать снова, то государь сказал наконец, что выучит их весьма скоро, и затем, протанцевав им его, объявил, что если кто теперь собьется, тот выпьет большой штрафной стакан. Тогда дело пошло отлично на лад; но лишь только танец кончился, и бедные старики, запыхавшиеся и едва стоявшие на ногах от усталости, сели отдыхать, как император снова начал танцевать польский, в котором они, не успев даже порядочно усесться, опять должны были участвовать, чем наконец утомил их до того, что они, наверное, не оправились и на другой день. Вслед за тем его величество хотел начать менуэт с императрицею, но так как она отказалась, боясь, может быть, чтобы это ему не повредило и, вероятно, сама чувствуя усталость, то он взял ее под руку, пожелал всем спокойной ночи и уехал с величайшею поспешностью. За ними, простясь с новобрачными и детьми князя, уехал и его высочество. Было около половины десятого, когда он возвратился домой. В 11 часов тайный советник Бассевич приехал от Кинского (у которого в тот день в первый раз собиралось новоучрежденное общество) и только что разделся, как к нему пришли Ягужинский, майор Румянцев и Татищев, которые просидели у него до трех часов утра. Они проводили время за картами и бутылкой вина. Тайный советник выиграл наконец один червонец, потому что игра была небольшая. Признаюсь, когда явились карты, мне стало страшно: я опасался высокой игры, тем более что гости сами непременно хотели играть и прилежно переговаривались между собою по-русски…