Хью Томас - Золотой век Испанской империи

Новый Свет зеркально отражал старый; Кортес был великим европейским военачальником, завоевавшим новую страну. Он назвал ее «Новая Испания», ни больше ни меньше, и это название оставалось за ней последующие 300 лет.

Его старшие офицеры – братья Альварадо, Густаво [20] В действительности – Гонсало, так он именуется и далее. (Прим. перев.) де Сандоваль, Андрес де Тапия, Франсиско Вердуго, сын Понсе де Леона Хуан Гонсалес Понсе де Леон, Алонсо де Авила, капитан его телохранителей Антонио Киньонес – были его помощниками и подчиненными не только в военном, но и в политическом отношении. У кое-кого из этих командиров имелись хорошие связи в Испании: например, Херонимо Руис де ла Мота был двоюродным братом императорского наставника, епископа Паленсии, а Бернардино Васкес де Тапия – племянником одного из членов Совета Кастилии, Педро Васкеса де Оропеса. Некоторые из таких имеющих связи командиров Кортеса вернулись в Испанию, чтобы распространить там вести о его деяниях, – к примеру, Франсиско де Монтехо из Саламанки и Алонсо Эрнандес Портокарреро, кузен графа Медельина и племянник Сеспедеса, судьи меняльного рынка в Севилье, и Диего де Ордас из Леона, который вернулся в Испанию еще в предыдущий год, надеясь найти для себя выгодную должность.

Кортес сознавал, что то, что он сделал, достойно удивления, и понемногу начинал вести себя как преемник Александра Великого, Юлия Цезаря и даже аргонавтов. Побежденная Мексика была усмирена, а несколько членов семьи покойного императора Монтесумы признали испанцев своими новыми правителями. Сын Монтесумы, дон Педро Монтесума, которого, казалось бы, следовало считать его наследником, и его дочь донья Исабель (известная также под своим мешикским именем Течуипо), были первыми из таких коллаборационистов. Был также Сиуакоатль (его второе имя было Тлакотцин), управляющий при старом правительстве, а теперь работал совместно с Кортесом в разрушенном Теночтитлане.

Другие поверженные властелины старого Мехико – такие как Тетлепанкецальцин, правитель Тлакопана и Такубы, его коллега Иштлильшочитль, правитель Тескоко, и прежде всего несчастный Куаутемок, преемник Монтесумы на месте владыки Теночтитлана – были пленниками Кортеса. Куаутемока непосредственно сразу же после испанской победы подвергли пыткам по приказу королевского казначея Хулиана де Альдерете, чтобы заставить его открыть местонахождение спрятанного золота и других сокровищ, и Кортес не противился этому, поскольку отчаянно нуждался в чем-нибудь, что можно было бы предложить своим победоносным, но неуемным соратникам-конкистадорам. Впрочем, судя по всему, эта жестокость была сотворена помимо его воли.

Кортес стал диктатором новой завоеванной им территории. В сражениях, имевших место между маем и августом 1521 года, погибло огромное множество людей, большей частью мексиканских туземцев, но возможно, также и около пятисот испанцев. Это не входило в намерения Кортеса: он желал контроля, власти, повиновения – но не кровопролития и резни {94} 94 См. главы 16 и 17 в моем Conquest of Mexico. . Он думал, что сможет овладеть Мексиканской империей, захватив ее властелина, и что впоследствии император Карл сможет править Новой Испанией через Монтесуму. Однако осуществлению этого плана помешал Панфило де Нарваэс, соперник Кортеса, а также схватки, начавшиеся между индейцами и испанцами после того, как Педро Альварадо решил, что сможет предотвратить индейское восстание, ударив первым, – в конечном счете его действия как раз и привели к бунту.

В начале 1522 года Кортес все еще ожидал реакции Карла на известие о своих ошеломительных успехах, детали которых он послал ему письмом, написанным собственноручно, как и всё, что присылалось из Индий {95} 95 См. Renate Pieper, «Cartas, Avisos e Impresos», in Martinez Millan, Carlos V y la Quiebra, IV, 434. . Задержка была не удивительной, поскольку, хотя падение Теночтитлана произошло 13 августа 1521 года, доклад об окончательном завоевании Мексики достиг Испании лишь в марте 1522 года {96} 96 См. мое Conquest of Mexico, 568ff. . Карл в это время еще пребывал в Нидерландах и вернулся в Испанию только летом того же года.

По расчетам Кортеса, этот доклад должны были сопровождать, помимо Алонсо де Авилы, его секретаря Хуана де Риверы и начальника его телохранителей Киньонеса, еще и значительные сокровища, захваченные в Мексике: 50000 песо золотом, из которых корона должна была получить 9000, много крупного жемчуга и нефрита, несколько обсидиановых зеркал в золотых рамах и даже три ягуара. Было отправлено также множество подарков – мозаики из переплетенных перьев, бирюза, одеяния, хлопковые ткани, разрисованные карты, изукрашенные щиты и искусно сделанные из золота и серебра фигурки попугаев и сверчков. Все это предназначалось для друзей Кортеса, испанских чиновников и представителей знати, а также для святых мест – монастырей и церквей.

Много других конкистадоров тоже воспользовались возможностью послать золото своим родственникам, оставшимся в Испании. В исторической перспективе наиболее многообещающим подарком был, пожалуй, каучуковый мяч из тех, какими пользовались индейцы для своих странных, но подробно разработанных игр у стены: он представлял собой один из самых достопримечательных даров, принесенных Америкой Старому Свету. Увы, значительная часть этих богатств была перехвачена между Азорскими островами и Испанией французскими авантюристами под водительством пирата Жана Флорина, действовавшего по поручению своего судовладельца Жана Анго. Помимо этого, обратной экспедиции пришлось столкнуться и с другими трудностями {97} 97 См. Cortes, 575, n. 119. .

Однако прежде чем детальный отчет Кортеса в «третьем письме» достиг двора в ноябре 1522 года, король и император Карл принял несколько весьма важных решений. После совещания императора с членами Совета Кастилии, которым в итоге пришлось разбираться с вопросами, имеющими отношение к Индиям, Кортесу 11 октября 1522 года (т. е. за месяц до того, как прибыл его доклад) были присвоены звания аделантадо (главнокомандующий с проконсульскими полномочиями), репартидор (распределяющий) индейцев, а также губернатора и капитан-генерала Новой Испании. Очевидно, что для Кортеса это означало полный политический триумф, поскольку отныне он был формально освобожден от любого подчинения своему бывшему начальнику, губернатору Кубы Диего Веласкесу. Это было победой также и потому, что таким образом признавалось великое имя, данное Кортесом новой земле: «Новая Испания» – имя, указывавшее на наднациональный характер новой кастильской монархии. Кроме того, по всей видимости, этим решением Кортесу предоставлялось абсолютное командование: «губернатор» и «капитан-генерал» были верховными званиями {98} 98 Второй раз в 1520 году, третий – в 1522 году, и еще два раза впоследствии (CDI, XXVI, 59). Седула от 15 октября 1522 сообщает о «las tierras y provincias de Aculuacan e San Xoan de Olua llamada La Nueva Espana». .