Василий Галин - Гражданская война в России. За правду до смерти

Вместе с тем, качественный уровень офицерского корпуса «катастрофически упал, – отмечает Волков, – прапорщики запаса и абсолютное большинство офицеров ускоренного производства были по своей сути совсем не военными людьми, а производимые из унтер-офицеров, имея неплохую практическую подготовку и опыт войны, они не обладали ни достаточным образованием, ни офицерской идеологией и понятиями». Так, например, один из командиров корпусов сообщал в своем донесении: «состав офицеров… – это механическая смесь лиц, одетых в офицерскую форму, лиц разного образования, происхождения, обучения, без взаимной связи, для которых полк – “постоялый двор”. Кадровых офицеров на полк – 2–3 с командиром полка, причем последний меняется очень часто “по обстоятельствам настоящего времени”…» {370} 370 Донесение Командира 37-го армейского корпуса. (Революционное движение в русской армии. 27.02–24.10.1917. – М.: 1968. с. 169. (Волков С.В…, с. 21)). .

Потеря кадровых офицеров, по мнению ген. В. Марушевского, сыграла ключевую роль в снижении боеспособности армии: «Я всегда учил и на академической кафедре…, что государство получает офицера не с помощью каких-либо прочитанных курсов или учебников, но лишь путем длительного воспитания…» {371} 371 Марушевский В. В…, с. 172–173 . Другой ген. Р. Фадеев еще в 1889 г. утверждал: «вся сила армии – именно в строевых офицерах мирного времени; без них она не станет ни кадром, ни школой, а останется только расходом» {372} 372 Фадеев Р.А…, с.181. .

В то же время, отмечает В. Успенский, офицеры русской армии, даже самые образованные и передовые, слабо разбирались в вопросах политики. У офицеров был четко определенный круг обязанностей, заниматься политикой им было запрещено. «Слуга царю и Отечеству – остальное не имеет значения» {373} 373 Успенский В.Д…, т.1, с. 31. . Давая общую характеристику офицерскому корпусу, Керенский отмечал: «“Он виновен: пытается думать”, – заявил по слухам, Николай I после допроса одного из декабристов. Этот афоризм дает вполне достаточное представление об отношении царизма к армейским офицерам». «Понятие будущего офицера о гражданском долге, чести, родине, государстве и службе полностью отличались от понятий остальной России. Проведя десять лет в искусственной среде, будущий офицер считал себя “высшим существом”. Он включался в то или иное армейское подразделение, не имея никакого понятия об остальной России, ни к чему не приспособленный, кроме военной атмосферы, в которой воспитывался» {374} 374 Керенский А. Русская революция…, с. 142, 144. .

С началом войны «В руках офицеров, когда-то описанных Куприным в “Поединке”, оказалась грозная сила армии, собиравшейся в бой. Опостылевшая мирная жизнь забыта, впереди война, цель жизни офицера. Переживания командного состава не были сложными» {375} 375 Яковлев Н. Н…, с. 36. . «Средний русский офицер – аполитичен, он только национален, – утверждал один из них. – Он молчалив, он действительно поможет нам вернуть родину, а не ученые дрозды, до головной боли насвистывающие одну и ту же фальшивую партийную песенку» {376} 376 Горелов М. На реках Вавилонских. Новый журнал. № 183. с. 207–209. (Волков С.В…, с. 292.) .

В полной мере эти настроения передают частные признания А. Колчака: «Война прекрасна, хотя она связана со многими отрицательными явлениями, но она везде и всегда хороша. Не знаю, как отнесется Она к моему единственному и основному желанию служить Ей всеми силами, знаниями, всем сердцем и всем своим помышлением». «Война дает мне силу относиться ко всему “холодно и спокойно”, я верю, что она выше всего происходящего, она выше личности и собственных интересов, в ней лежит долг и обязательство перед Родиной, в ней все надежды на будущее, наконец, в ней единственное моральное удовлетворение. Она дает право с презрением смотреть на всех политиканствующих хулиганов и хулиганствующих политиков, которые так ненавидят войну и все, что с ней связано в виде чести, долга, совести…» {377} 377 Краснов В.Г…, кн. 1, с. 382–383. «Моя вера в войну, – заключал Колчак, – ста(ла) положительно каким-то религиозным убеждением…» {378} 378 Черновик письма А. В. Колчака А. В. Тимиревой (24 июня 1917 г., 2 и 17 января 1918 г.) // «Милая, обожаемая моя Анна Васильевна…». М., 1996, С. 203–204, 253, 259. (Мельгунов С. П. Трагедия адмирала…, с. 18–19).

Война была способом самореализации для офицерского состава армии. Война была их звездным часом, тем, к чему они готовились на протяжении всей своей жизни, она становилась самоцелью, приобретала характер самопожертвования и служения России. Именно выполнение своего воинского долга перед Родиной двигало лучшей частью офицерства во время Первой мировой и Гражданской войн. В этом вопросе было полное единодушие среди главнокомандующих всех белых армий:

Ген. А. Деникин: «Офицерский корпус, как и большинство средней интеллигенции, не слишком интересовался сакраментальным вопросом о “целях войны”. Война началась. Поражение принесло бы непомерные бедствия нашему Отечеству во всех областях его жизни… Необходима победа. Все прочие вопросы уходили на задний план, могли быть спорными, перерешаться и видоизменяться» {379} 379 Деникин А. И… т.2. .

Ген. В. Марушевский: «Мартовская революция меня совершенно выбросила из колеи. Вся моя жизнь была положена на изучение моего специального дела, я никогда не занимался социальными вопросами… Разлагающие приказы Вр. Правительства, направленные специально против офицерского корпуса – в течение всего нескольких дней – совершенно подорвали авторитет этого правительства в наших глазах. Долг слепо повиноваться этой власти, влекущей армию в пропасть, исчез. Оставалось одно – отдать все свои силы на выполнение последнего завета царя – “война до победного конца”» {380} 380 Марушевский В. В…, с. 173 . «Как представитель военной среды, я должен… пояснить, что для большинства из нас борьба на Архангельском фронте была выходом из позорного положения, созданного Брестским договором. Для нас это было продолжением той войны, которая кончилась на фронте…» {381} 381 Марушевский В. В…, с. 341 .

Адмирал А. Колчак: «для меня, человека военного и все время занятого исключительно военными делами, казалось необходимым рассматривать происходящую у нас революцию с точки зрения войны. Для меня казалось совершенно ясным, что в такой громадной войне, в какой мы участвуем, проигрыш этой войны будет проигрышем и революции, и всего того, что связано с понятием нашей родины – России. Я считал, что проигрыш войны обречет нас на невероятную вековую зависимость от Германии, которая к славянству относится так, что ожидать хорошего от такой зависимости не приходилось» {382} 382 Допрос Колчака. Протоколы Заседания Чрезвычайной Следственной Комиссии. 26 января 1920 г. Архив Октябрьской революции Фрнд LXXV, арх № 51. (Квакин А.В…, с. 341). .