Владимир Коршунков - Дорожная традиция России. Поверья, обычаи, обряды

Примечательно, что в приведённой Верещагиным быличке этакие случаи с парнем приключались, один за другим, когда он бывал в пути, да ещё и на одной и той же дороге. Видно, такая уж это была дорога – опасная не одними лишь разбойниками…

В одном заговорном тексте из Полесья говорится о едущем по дороге на клюке «лихе», которое встречается там с барином на коне: «Ехаў барын на кони, // А лихочышче на ковени» [106] Полесские заговоры (в записях 1970–1990-х гг.) / сост., подгот. текстов и коммент. Т. А. Агапкиной, Е. Е. Левкиевской, А. Л. Топоркова. М.: Индрик, 2003. № 652. .

В повести польской писательницы Элизы Ожешко «Дзюрдзи» (1885) рассказывалось о жизни белорусской деревни. Сюжет строится вокруг преступления. Заплутавшие на зимней дороге подвыпившие мужики забили палками жену кузнеца, которую они давно уже считали ведьмой. Там, на вьюжной зимней дороге, им показалось, что это она, ведьма, «водит» их [107] Ожешко Э. Дзюрдзи // Ожешко Э. Соч.: в 5 т. М.: ГИХЛ, 1954. Т. 2: Низины. Дзюрдзи. Хам. С. 147–312. .

И вообще всякие приходящие извне на крестьянский мир напасти пробирались как раз по путям-дорогам, где с ними поневоле встречались добрые люди – хотя бы ямщики. Профессиональные путешественники – ямщики – оказывались, так сказать, в группе риска. С ними вечно какие-нибудь приключения случались. Если ужне привидение на дороге являлось, то всегда была совершенно реальная опасность, сбившись с пути, замёрзнуть посреди степи, как о том поётся в популярной народной песне.

В д. Благово (неподалёку от районного центра Кировской области г. Яранска) в первой половине XX в. рассказывали историю о такой вот зловещей встрече на дороге: «Ехал на телеге, запряжённой лошадью, мужик. Смотрит, идёт по дороге женщина по направлению в деревню. У женщины был белый платок, и вся она была в белом. Мужик спросил её: “Куда идёшь?” Она назвала деревню, он предложил её довезти, ведь ехал именно туда. Она села на телегу с краешку. Мужик начал лошадь понукать, а та не трогалась с места. Он начал её стегать, и она пошла еле-еле. Лошадь тихонько идёт, а мужик спрашивает женщину: “Куда идёшь-то?” Она назвала ему фамилию одной семьи, знакомой ему. Сказала, что едет к ним в гости. А в этой семье давно болел хозяин, лежал в доме и не вставал. Мужик с женщиной въехали в деревню, стали подъезжать к дому. Мужик остановил лошадь и хотел сказать женщине, что приехали, вот этот дом. Обернулся, а бабы нигде нет. Нет и нет, он стегнул лошадь, и она резво побежала, а то всё не могла идти. Только отъехал от дома, как из него раздались крики и плач. Мужчина в том доме умер. Мужик потом и спрашивал ту семью: “А кто это к вам приезжал, что за женщина-то?” Хозяйка сказала, что никто к ним в гости не приходил, никого она не видела. Так и решили, что это была смерть» [108] ЛАА. Зап. в 2007 г. Е. Н. Дувакин от Л. Е. Дувакиной (1961 г. р.), уроженки г. Яранска Кировской области, которая слышала эту историю от своей бабушки М. Г. Лебедевой (1904 г. р.), уроженки д. Благово Яранского уезда Вятской губернии. .

Таинственная женщина в белом и лошадь, что еле-еле тащится из-за навалившейся на неё небывалой тяжести, – всё это обычные мотивы подобных фольклорных рассказов. Разве что здесь говорится о появлении, так сказать, индивидуальной смерти, а не эпидемии (вроде морового поветрия) или эпизоотии (вроде коровьей чумы). Но и такие особенности сюжета тоже хорошо известны.

По наблюдениям Л. Н. Виноградовой, в славянских народных поверьях о ходячих покойниках (и близких к ним мифологических персонажах: смерти, олицетворённой болезни, ведьмы) можно выделить такой мотив: передвигаться им нелегко, оттого они просят путника подвезти до деревни или даже бросаются человеку на спину, используя его тем самым в качестве средства передвижения [109] Виноградова Л. Н. Об одном демонологическом мотиве: «ведьма ездит верхом на человеке» // ЖС. 2008. № 4. С. 16–19. . К этому можно добавить, что для насылания на людей и скот порчи, болезни, гибели такие персонажи, по всеобщему убеждению, передвигались по обычным, использовавшимся народом, дорогам. Там и происходили с ними встречи, о которых рассказывалось в быличках. В европейском фольклоре широко распространён такой сюжет: крестьянин подвозит в село холеру или чуму; догадавшись, кого везёт, начинает снимать колесо телеги, и тогда она убегает [110] Белова О. В. Холера // СД-5. С. 452; Её же. Чума // Там же. С. 564. .

Упоминавшийся в записях В. К. Магницкого керемет (киремет), который, дескать, обернулся собакой и нёс с собой мор, представлялся весьма злым мифологическим персонажем. Нижегородский собиратель марийского фольклора Н. В. Морохин записал народный рассказ, в котором место обитания керемета вроде бы послужило защитой от нечисти. Мол, просёлочная дорога «на Тоншаево» проходила мимо священной рощи – кереметища. Ехали по ней поздно ночью. И вот случилось такое: «…Нечистая сила дорогу перешла – мужчина такой высокий, здоровенный. Лошади встали и не идут дальше». Путников спасло тогда то, что они в кереметище наломали крест-накрест рябиновых веток и бросили на дорогу под ноги лошадям. Тогда только смогли поехать дальше [111] Нижегородские марийцы: сб. материалов для изучения этнической культуры марийцев / сост. Н. В. Морохин. Йошкар-Ола, 1994. С. 175. .

Рябиновые ветви из священной рощи защитили людей. Именно вблизи кереметища люди готовы были углядеть и повстречать «нечистую» силу. Так что кереметище – это место опасное. Характерен и способ зловредного воздействия «нечистой силы» – некто перешёл путь едущим. Такое иногда проделывали колдуны, стараясь остановить мчавшийся свадебный поезд и тем самым навредить поезжанам. И вообще переход дороги перед тем, кто идёт или едет по ней (тем более – для важного дела), как правило, воспринимался как действие угрожающее.

Вообще же нижегородский фольклорист и этнограф Морохин специально занимался изучением священных марийских рощ (кереметищ). И он всерьёз писал о том, что места, которые у марийцев считались несчастными, в действительности таковы. «Характерно, что видения и слуховые галлюцинации возникают в совершенно определённых местах и в определённое время – с послезакатных часов до середины ночи». В одном из таких мест – в ложбине с ручьём – «люди часто видят большое существо, именуемое Млитом или Диким, слышат звуки невидимо передвигающихся лесных духов». Этот самый Млит запутывает человека, лишает его пространственной ориентации. Морохин добавлял: «Кстати, в месте пересечения ложбины с автодорогой наблюдаются частые аварии». В другой подобной местности – на административной границе двух районов Нижегородской области – некая злая сила по имени Екшук (Екшука) «лишает разума лошадей, переворачивает повозку, сбивает ориентиры» [112] Морохин Н. О растительном культе мари Нижегородской области // Финно-угроведение. 1994. № 2. С. 95–96. .