Оксана Киянская - Южный бунт. Восстание Черниговского пехотного полка

Согласно мемуарам князя в 1823 году, во время Высочайшего смотра 2-й армии, он получил от императора Александра I «предостерегательный намек» – о том, что «многое в тайном обществе было известно». Довольный состоянием бригады Волконского, Александр похвалил князя за «труды». При этом монарх добавил, что «мсье Сержу» будет «гораздо выгоднее» продолжать заниматься своей бригадой, чем «заниматься управлением» Российской империей [89] Письма С. Г. Волконского к П. Д. Киселеву // Каторга и ссылка. 1933. № 2. С. 109, 383. .

Летом 1825 года, когда появились первые доносы на южных заговорщиков и над тайным обществом нависла угроза раскрытия, подобное «предостережение» Волконский получил и от одного из своих ближайших друзей – начальника армейского штаба Киселева. Киселев сказал тогда Волконскому: «Напрасно ты запутался в худое дело, советую тебе вынуть булавку из игры» [90] ВД. Т. XII. С. 98. .

В ноябре 1825 года Волконский узнал о тяжелой болезни и последовавшей затем смерти императора Александра I на несколько дней раньше, чем высшие чины во 2-й армии и столицах. Уже 13 ноября 1825 года, за шесть дней до смерти императора, он знал, что положение Александра I почти безнадежное; узнал же он об этом от проезжавших через Умань в Петербург курьеров из Таганрога. Следует заметить, что, конечно, курьеры не имели право эту информацию разглашать. Однако шурин заговорщика, Петр Волконский, к тому времени уже снятый с поста начальника Главного штаба, но не потерявший доверия императора, был одним из тех, кто сопровождал Александра I в его последнее путешествие, присутствовал при его болезни и смерти. Видимо, именно этим и следует объяснить странную «разговорчивость» секретных курьеров.

15 ноября Волконский сообщил эти сведения Киселеву – и впоследствии по этому поводу было даже устроено специальное расследование. Когда же царь умер, Волконский сообщил Киселеву, что послал «чиновника, при дивизи[онном] штабе находящегося, молодого человека расторопного и скромного, под видом осмотра учебных команд в 37-м полку объехать всю дистанцию между Торговицею и Богополем и, буде что узнает замечательного, о том мне приехать с извещением» [91] Там же. М., 2001. Т. XIX. С. 443–448, 447. . Фрагмент письма Волконского красноречиво свидетельствует: в армии у князя была и собственная секретная агентура.

Естественно, что этой информацией Волконский делился со своим непосредственным начальником по тайному обществу – с Пестелем.

Все годы существования Южного общества еще одним ближайшим помощником Пестеля в деле подготовки революции был генерал-интендант 2-й армии Алексей Юшневский.

Юшневский, сын чиновника средней руки, был человеком штатским – и в армии никогда не служил. Окончив Благородный пансион при Московском университете, а затем отучившись несколько лет в самом университете, он, как и его отец, делал чиновничью карьеру. Гуманный, прекрасно образованный и честный чиновник искренне ненавидел крепостное право и искренне верил в идеалы свободы, равенства и братства. Младшему брату он писал: «Я не знаю, как зовут те правила, которые я тебе внушить старался; ежели их называют философиею XVIII века, тогда должно будет заключить, что имя сие дается правилам честности, бескорыстия, любви к своим собратиям, привязанности к тому обществу, в котором мы родились» [92] Из архива декабриста Юшневского // Бунт декабристов: Юбилейный сборник. 1825–1925. Л., 1926. С. 324, 325. .

Юшневский не был столь противоречивой личностью, как Пестель. Отзывы о нем современников и исследователей положительны и спокойны. Единомышленники запомнили его как «добродетельнейшего республиканца», «стоика во всем смысле слова», никогда не изменявшего «своих мнений, убеждений, призвания», «умом и сердцем» любившего свое отечество [93] Лорер Н. И. Записки декабриста. Иркутск, 1984. С. 71; Розен А. Е. Записки декабриста. Иркутск, 1984. С. 266. . «Ровность его характера была изумительная; всегда серьезный, он даже шутил не улыбаясь», – вспоминал о нем его сибирский знакомый Н. А. Белоголовый [94] Белоголовый Н. А. Из воспоминаний сибиряка о декабристах // Декабристы в воспоминаниях современников. М., 1988. С. 356–357. . Анализируя деятельность Юшневского-декабриста, В. М. Базилевич отмечал его «спокойный разум осторожного политика» [95] Базилевич В.М . Декабрист О. П. Юшневський: Спроба бiографiї // Декабристи на Українi. Київ, 1930. Т. 2. С. 51. .

Причины же, приведшие в заговор Юшневского, были, скорее всего, иными, вообще не характерными для заговорщиков 1820-х годов.

Юшневский вступил в заговор уже вполне взрослым, состоявшимся человеком. В 1819 году, когда он был принят в Союз благоденствия, ему исполнилось 33 года. В войне он не участвовал, политических амбиций был лишен. Его привело в тайное общество не желание стать «действующим лицом истории», а гуманный характер и твердые политические убеждения. О твердых убеждениях Юшневского свидетельствует прежде всего его реальная служебная деятельность, непосредственно предшествовавшая вступлению в заговор.

В 1816 году Юшневскому поручили «отправиться по делам службы в Бессарабию для собрания сведений о поселенных там болгарах, изъявивших желание составить особое войско на правах донских казаков» [96] ВД. Т.Х. С. 40. . Он входит в состав, а вскоре и фактически возглавляет правительственную комиссию по исследованию положения болгарских переселенцев в Бессарабии.

События, в которых принимал непосредственное участие Юшневский, хорошо известны. В 1806–1812 годах, спасаясь от войны, из Болгарии через Молдавию и Валахию на русскую территорию, в Бессарабию, перешли несколько тысяч болгарских семей. Согласно Бухарестскому мирному договору этим семьям было предоставлено право вернуться на родину. Правда, мало кто из переселенцев этим правом воспользовался. Болгария, как и многие другие европейские страны, была занята Турцией, и переселенцы боялись мести своих правителей.

Интересы переселенцев вошли в противоречие с интересами местных помещиков и местных властей. Помещики и власти не только не помогали болгарам, но и всячески стремились распространить на них крепостную зависимость – поскольку те обосновались на частных землях. Крепостного права в российском понимании этого слова в Бессарабии не было, однако крестьяне, живущие на помещичьей земле, обязаны были исполнять в пользу хозяина многочисленные повинности.

Болгары, не желая эти повинности исполнять, бросали нажитое имущество и пытались уйти с частных земель на земли казенные. Однако их стали возвращать обратно силой. Переселенцы писали жалобы Беннигсену, министру внутренних дел и даже самому императору. Они просили позволения выбрать собственное самоуправление и составить «особое войско на правах донских казаков». С положением болгар нужно было срочно разбираться, иначе дело вообще могло закончиться бунтом.