Иосиф Линдер - Спецслужбы России за 1000 лет

Осенью 1818 г. Александр I назначил младшего брата Николая командиром 2-й бригады (лейб-гвардии Измайловский и Егерский полки) 1-й гвардейской дивизии. Здесь уместно сказать, что будущий самодержец не готовил себя к престолу: будучи третьим сыном Павла, при живом Константине он на трон не претендовал. Николай знал и любил военное дело и хотел стать военачальником. Тем сильнее был шок, испытанный им от осознания реальной ситуации в гвардии.

«Я начал знакомиться с своей командой, – писал он, – и не замедлил убедиться, что служба шла везде совершенно иначе, чем слышал волю моего государя, чем сам полагал, разумел ее, ибо правила оной были в нас твердо влиты. Я начал взыскивать, но взыскивал один, ибо что я по долгу совести порочил, дозволялось везде даже моими начальниками (отметим, что Николай – член императорской семьи (!) – не имел никаких преимуществ по службе перед другими командирами бригад и подчинялся начальнику дивизии, командиру Гвардейского корпуса и военному генерал-губернатору. – Примеч. авт .). <���…> Было время (поверит ли кто сему), что офицеры езжали на ученье во фраках, накинув шинель и надев форменную шляпу. Подчиненность исчезла и сохранялась едва только во фронте; уважение к начальникам исчезло совершенно, и служба была одно слово, ибо не было ни правил, ни порядка, а все делалось совершенно произвольно и как бы поневоле, дабы только жить со дня на день.

<���…> По мере того как начинал я знакомиться со своими подчиненными и видеть происходившее в прочих полках, я возымел мысль, что под сим, т. е. военным распутством, крылось что-то важнее, и мысль сия постоянно у меня оставалась источником строгих наблюдений. Вскоре заметил я, что офицеры делились на три разбора: на искренно усердных и знающих, на добрых малых, но запущенных и оттого не знающих, и на решительно дурных, т. е. говорунов дерзких, ленивых и совершенно вредных; на сих-то последних налег я без милосердия и всячески старался [от] оных избавиться, что мне и удавалось. Но дело сие было нелегкое, ибо сии-то люди составляли как бы цепь чрез все полки и в обществе имели покровителей, коих сильное влияние оказывалось всякий раз теми нелепыми слухами и теми неприятностями, которыми удаление их из полков мне отплачивалось» [323] Там же. – С. 15–16. .

Отметим, что требовательность юного (22 года) командира бригады не оттолкнула от него измайловцев и егерей через семь лет, во время декабрьского мятежа. И те и другие выполнили воинский долг перед престолом без колебаний.

В 1818–1820 гг. происходило совершенствование структуры «Союза благоденствия», он все более становился классической конспиративной организацией. Высшими органами являлись Совет коренного союза и Коренная управа. Законоположение, упоминавшееся выше, устанавливало строгую подчиненность им территориальных (побочных и главных) управ. Полную информацию о структуре, планах и деятельности союза (особенно об организации цареубийства и вооруженного восстания) имели только основатели.

Отдельные члены союза занимались специальной деятельностью, скрытой от большинства соратников. Среди них был член Коренной управы полковник Ф. Н. Глинка, в 1819–1822 гг. находившийся «по особым поручениям» при петербургском военном генерал-губернаторе. Как заведующий Особенной канцелярией генерал-губернатора он имел доступ практически ко всем сведениям, составляющим государственную и служебную тайну. Глинка также имел прямое отношение к некоторым специальным вопросам, связанным с деятельностью военной полиции и контрразведки, и мог обеспечивать руководителям «Союза благоденствия» оперативное прикрытие. Когда в конце ноября 1820 г. корнет лейб-гвардии Уланского полка А. Н. Ронов доложил Милорадовичу об организации, его информация была блокирована. Глинка сумел отобрать у Ронова «письменное показание» и доказать своему шефу «ложность» доноса. По представлению Васильчикова «клеветник» корнет был отставлен со службы и выслан в родовое имение. В конечном счете некомпетентность Милорадовича в вопросах безопасности стоила ему жизни. Учитывая грамотную (и рискованную) работу Глинки, нельзя исключать того, что автономная ячейка «Союза благоденствия», известная как общество Глинки – Перетца, представляла собой спецслужбу (единственную ли?), обеспечивавшую безопасность заговорщиков.

К концу 1820 г. в «Союзе благоденствия» возникли разногласия по вопросу будущего государственного устройства России. Не все члены союза были согласны на вооруженный захват власти и отстранение или устранение императора. В начале 1821 г. в Москве съезд Коренной управы (12 человек) объявил союз распущенным. По поводу этого события существуют две версии. Одни участники съезда считали, что решение о роспуске действительно есть самоликвидация тайного общества, другие рассматривали его как способ удаления наименее воинственных членов. Несомненно, на роспуск союза повлияли политические разногласия лидеров, наиболее радикальные из которых предпочитали республиканскую форму правления (более умеренные склонялись к конституционной монархии). Мы определяем этот акт как реорганизацию, в результате которой были созданы новые тайные общества – «Северное» и «Южное», приступившие к подготовке армейской «революции».

«Северное общество» появилось в Петербурге к осени 1823 г. Его учредителями являлись Н. М. Муравьев, Н. И. Тургенев, М. С. Лунин, И. И. Пущин, Е. П. Оболенский, С. П. Трубецкой, в числе активных членов был К. Ф. Рылеев. Программный документ общества – «Конституция» – разработана Н. М. Муравьевым. «Конституция» предусматривала установление конституционной монархии, федеративное устройство России и ликвидацию крепостного права. Большинство членов «Северного общества» считали необходимым после свержения старой власти для определения государственного устройства и принятия Конституции провести Учредительное собрание. Одним из основных принципов «северяне» называли обеспечение прав личности, в первую очередь для дворян (!), избирательные права ограничивались имущественным цензом. За помещиками сохранялась основная часть земли, порядок освобождения крестьян почти совпадал с предложениями Аракчеева. Единства взглядов на государственное устройство России в «Северном обществе» не было: сторонники Рылеева считали себя республиканцами.

Участники «Южного общества», образованного в марте 1821 г. на базе Тульчинской управы «Союза благоденствия», были более радикальны в политических взглядах. Центральным органом этой организации являлась Директория, в состав которой вошли П. И. Пестель, А. П. Юшневский и Н. М. Муравьев (от «Северного общества»). Наиболее известные деятели «южан» – С. Г. Волконский, М. И. и С. И. Муравьевы-Апостолы, М. П. Бестужев-Рюмин. Программный документ – составленная Пестелем «Русская правда» – имел антифеодальную направленность, предусматривал ликвидацию крепостного права с наделением крестьян землей за счет помещиков, во владении которых было свыше 10 000 десятин. Половина земельных угодий каждой волости оставалась в частной собственности, другая половина переходила в общественную. Россия виделась унитарным государством с республиканской формой правления, избирательные права планировалось предоставить всем гражданам. Помимо того, Пестель имел планы, тщательно скрываемые от большинства соратников (о них ниже).