Александр Нефедкин - Готы. Первая полная энциклопедия

Итак, уже в I в., судя по тренингу, германцы употребляли два вида конных атак, которые позднее использовали готы. Первая – это фронтальная атака на построение врага. Подобным образом действовала остроготская конница еще в битве при Тагине (Procop. Bel. Goth., IV, 32, 7). Причем при такой атаке для придания ей особой мощности и скорейшего перехода врукопашную с целью уничтожения противника первым натиском иногда приказывалось не пользоваться метательным оружием. Обычно же готская конница атаковала по-иному: первая атака сменялась второй. Тацит отмечает, что германцы обучают лошадь скакать с правым поворотом по кругу. Это не случайно. Скача слева направо, можно кидать во врага копья, при этом прикрываясь щитом – типичным оружием германского всадника (ср.: Plut. Marius, 26). Сам же тренинг-скачка по кругу имитирует возобновление атаки всадников, которые после первого нападения, повернув по кругу, производят повторную атаку. Готские всадники, которые, как увидим, в своем большинстве не имели щита, могли атаковать подобным образом, когда бой был метательным [164] Ср.: Speidel 2004: 146—148. .

Как конкретно происходила гиппомахия, нам рассказывает Прокопий (Bel. Goth., II, 2,11), описывая схватку всадников Велизария и конных готов под Римом в 537 г.: «Долгое время бой не становился рукопашным, но противники наступали и отступали друг перед другом, и обе стороны, производя быстро меняющиеся преследования, казались желающими потратить на это все оставшееся время дня». Таким образом, перед нами типичное сражение конницы, которое может длиться достаточно длительное время. Сначала стороны атакуют друг друга, затем происходит стычка и более слабый противник отступает, его преследует победитель, но до определенного момента, поскольку можно было оторваться от своих тылов и попасть в окружение. Затем теснимая сторона, приведя себя в порядок, наступала, и если противник встречал ее, стоя на месте или на менее резвом аллюре, то она обращала его в бегство, в свою очередь производила преследование. Затем все повторялось вновь. В это же время к обеим сторонам могли подходить подкрепления, которые вовлекались в борьбу. Подобный бой мог длиться долго, особенно если силы сторон были примерно равны. При этом действовали как метательным, так и оружием ближнего боя, смотря по обстоятельствам, но преимущественно первым (также см.: Procop. Bel. Goth., I,18, 6—9; 27,27; 35). Если в ходе кампании всадники противников неожиданно представали друг перед другом, то такая встреча могла перерасти врукопашную без предварительной метательной фазы боя (Procop. Bel. Goth., III, 26, 6—7; 28,10).

Готские всадники могли атаковать и пехоту врага. Перед битвой при Тагине (552 г.) конница готов, производя периодические атаки, пыталась разбить пешую черепаху византийцев, стоящую на возвышенности, и тем самым выбить врага оттуда. Однако многочисленные атаки всадников не приводили к успеху. После того как конники первого отряда устали и понесли значительные потери, был послан второй, затем третий и последующие отряды, но все безуспешно, поскольку пехотинцы стояли сплоченно и отбивали противника выставленными копьями (Procop. Bel. Goth., IV, 29,15—21). Отметим, что для действия против данного отряда Нарзеса следовало бы послать пехоту или спешить всадников, но Тотила не сделал этого, видимо, полагая, что всадники и так справятся.

Хотя вообще готские всадники могли спешиваться, как это они сделали в последней битве с византийцами при Везувии (Procop. Bel. Goth., IV, 35,19). Спешивание всадников было древней германской традицией и применялось в тех случаях, когда их конница не могла противостоять вражеской (Caes. B.G., IV,2; 12). В 54 г. до н. э., например, таким образом 800 всадников тенктеров и узипетов обратили в бегство 5000 конников Цезаря (Caes. B.G., IV,12) [165] Miltner 1954: 138—139. . Вероятно, этим и объясняется спешивание готов при Везувии, которые решили сражаться насмерть с более многочисленной армией Нарзеса. Впрочем, данный случай скорее исключение, чем правило для остроготов.

Мы можем найти даже упоминание о колеснице у готов. В триумфе императора Аврелиана в 274 г. проехала и «колесница, запряженная четырьмя оленями, которая, как говорят, принадлежала царю готов» (SHA, XXVI, 33, 3). Нет особых оснований полагать, что данная колесница была боевой, вероятнее, если эта колесница существовала, она была культовой (cр.: SHA, XVII, 28, 2) [166] Rappaport 1899: 98; Helm 1937: 61; Дряхлов 1996: 64—65. В Античности в колесницах, запряженных экзотическими животными, разъезжали обычно боги. Так, например, на римской монете, отчеканенной около 124 г. до н. э., показана Юнона в колеснице, которую тянут два козла (Mattingly 1960: Pl. XI.7). . А если согласиться с мнением о том, что вождь выполнял еще и жреческие функции [167] Helm 1937: 51. , то тогда данная колесница могла действительно использоваться королем.

Как сообщает арабский историк IX в. ибн Абд аль-Хакам, последний король визиготов Родерик в полном царском облачении в бою восседал на передвижном троне-повозке из слоновой кости, возимой двумя мулами [168] Hakam, p. 22; ср.: Ţabarī, 1235; Razi, 139 (p. 349); Fath al-Andalus, р. 12; Al-Bayano’l-Mogrib, p. 11; 12; al-Makkarí, p. 273. . Хотя слово serír, которым аль-Маккари, в частности, именует средство передвижения короля, можно перевести и как «трон», и как «колесница», и даже как «паланкин» или «диван» [169] Gayangos 1840: 524, n. 51. Именно как «паланкин из слоновой кости» понял значение данного термина работавший по арабским источникам испанский историк первой половины XIII в. епископ Родриго Хименес де Рада, объясняя такой способ передвижения желанием короля показать всем свое достоинство (Roder. Hist. Hisp., III,20: lectus eburneus; ср.: Prim. crónica gen., 557: un lecho de marfil). Паланкин с двумя или тремя мулами, запряженными в ряд, – Koteybah, p. LXX; Al-Kortobí, p. XLVII. , видимо, речь идет о специальной четырехколесной повозке-троне, которой правитель пользовался в походе, напоминавшей позднеримско-византийскую (Theophan., p. 9, ll. 5, 7), откуда и могла прийти подобная традиция, введенная, как считается, во время реформ Леовигильда [170] Wolfram 1990: 377; Heather 1996: 293. См., например, изображение императорской повозки в походной колонне Константина на западном фасаде его арки в Риме: Holloway 2004: 38—39, fig. 2.27. . В отличие же от римской конной квадриги визиготская повозка была более скромной: ее везли всего лишь два мула, хотя она была украшена пластинами, вероятно, с рельефами из слоновой кости. Наличие же паланкина можно подозревать только в случае болезни короля, как это сообщается в другом арабском источнике [171] Gayangos 1840: 524, n. 51. , и то в ходе похода, а не боя. Аль-Маккари далее утверждает, что готский король в окружении гвардии восседал на троне во время боя, когда Тарик собственноручно убил его (al-Makkarí, p. 273). Да, конечно, можно представить, что Родерик, как Дарий III при Гавгамелах, находился на повозке-троне в центре войска, что предоставило бы ему лучший обзор за ходом битвы и позволяло бы руководить войсками, но согласно другим источникам, он сражался «в первой линии» (Hist. Silense, 16; Luca Tud. Chron., III,62), да и после разгрома готов нашли его оседланного боевого коня (Ajbar Machmuâ, p. 22; al-Makkarí, p. 274), что, очевидно, говорит против данного предположения. Родерик был известен своей храбростью, за что ему, согласно ряду источников, готы и вручили власть (Hist. Silense, 15; Roder. Hist. Hisp., III,18; Naweiri, p. 345), да и не в традициях готских предводителей было управление битвой с повозки.