Андрей Пустогаров - Год 1492-й: конец света или начало истории?

Вспомним, что и основателем первого русского оружейного завода в Туле в 1632 году был голландец Андрей Винниус. Начало производства там пушек относят к 1647 году.

Начало 18 века тоже было в России «голландским». Однако со второй половины 17 века началось перемещение торговых потоков, идущих из России – с Белого моря на Балтику. Очевидная причина – противодействие англичан голландской торговле через Архангельск, английское каперство. Уже в 1651 году в Англии были выданы первые патенты на каперство или корсарство: два английских корабля вышли на охоту, и более 80 голландских судов, попавших в их руки, были объявлены призами. Во время первой англо-голландской войны летом 1653 года английским флотом была установлена полная блокада голландского побережья, что, естественно, прервало голландскую торговлю с Архангельском. В Северном море голландские корабли становились легкой добычей английских каперов.

Другое дело море Балтийское. Здесь голландцы заключили союз с датчанами, которые контролировали Балтийские или Датские проливы, соединяющие Северное море с Балтийским. В руках у датчан находился и торговый путь, идущий напрямик из Балтийского моря в Северное по основанию Ютландского полуострова – Голыптейну или Голштинии: через Кильскую бухту а затем по рекам Трене и Айдер. В 1653 году датчане запретили англичанам входить в Балтийское море. Во время так называемой франко-голландской или просто Голландской войны (1672–1678) сражались следующие коалиции: Голландия, Испания, Дания, Священная Римская Империя против Англии, Франции и Швеции. На Балтике столкновения велись между голландско-датским и союзным Англии шведским флотом.

Швеция в это время становится активным игроком на Балтике, стремясь поставить под свой контроль вывоз товаров через Балтийские порты, как польские, так и прибалтийские, через которые теперь шел русский экспорт.

Еще в 1610 году шведский король Карл IX распорядился найти в устье Невы место для строительства крепости. Здесь, на слиянии Невы и Охты, на территории современного Санкт-Петербурга, она и начала строится в 1611 году для контроля торгового пути, который шел из Балтийского моря по Неве вглубь русских земель, на Волгу. Крепости дали имя Нюен (так по-шведски зовется Нева). В 1632 году Густав II Адольф принимает решение о строительстве у этой крепости города. «Главной причиной следует считать попытку Швеции вовлечь в сферу своего торгового влияния производственные области Северо-Западной и Западной России при помощи пограничного города, связанного с системой внутренних водных путей России. Создание города в устье Невы было частью программы Густава II Адольфа по переводу российской транзитной торговли в шведские города» (Энн Кюнг Нюен – центр транзитной торговли в устье Невы (1632–1703) Культурно-исторический журнал TUNA Спецвыпуск по истории Эстонии Национальный Архив, Тарту-Таллинн, 2006). В Нюене «в конце 1680-х годов начался настоящий бум приобретения кораблей» (там же). Под его флагом ходило до 30–40 кораблей. Причина этого бума вполне очевидна – в связи с блокированием англичанами торговли через Архангельск, Швеция собиралась взять всю российскую торговлю с Европой в свои руки.

Естественно, это не входило в планы ни голландцев, ни Габсбургов. В 1700 году начинается Северная война. В 1702 войска Петра I захватывают шведскую крепость Нотебург у истока Невы на Ладожском озере. В 1703 взят Нюен. В 1704 – Нарва. В ходе военной кампании 1710 года армии Петра I удалось взять семь прибалтийских крепостей, в том числе Выборг, Ригу, Ревель (Таллин). Были полностью заняты Эстляндия и Лифляндия.

Мы не случайно употребили выражение «войска Петра I», а не «русская армия». Была ли эта армия русской? Судите сами. Вот как Россия готовилась к войне: «Уже в 1698 году в Россию прибыло около 700 иностранцев. Великое посольство закупило за границей 10 тыс. мушкетов и другого оружия. К августу 1698 года основные подготовительные мероприятия по реформе армии были завершены. Стрелецкие полки были распущены и в 1699 году начали набирать людей в «прямое регулярное войско» (Ростунов И. И. История Северной войны 1700–1721 гг. М., Наука, 1987, гл. 1).

Заглянем и в известную работу Карла Маркса «Разоблачения дипломатической истории XVIII века»: «До настоящего времени Голландия осталась банкиром России. Во времена Петра она снабжала Россию судами, офицерами, оружием и деньгами, так что его флот, как замечает писатель того времени, следовало бы скорее называть голландским, чем московитским».

– Хорошо, – скажешь ты, читатель, – офицерский состав в этой армии был иностранный, снабжалась она голландским оружием и воевала на голландские деньги, корабли ее были построены тоже голландцами. Но Петр I был несомненно русский!

А вот в этом, любезный читатель, большие сомнения. Ты, вероятно, думаешь, что эпоха Петра I хорошо документирована и все тут известно до мельчайших деталей. Должны тебя разочаровать. «В одном государстве царственный ребенок, вследствие семейной вражды, гонения от родственников, подвергался страшным опасностям, спасся чудесным образом, воспитывался в уединении, среди низких людей, набрал себе из среды этих людей новую храбрую дружину, одолел с нею противников и стал основателем нового общества, нового могущественного государства, проводил всю свою жизнь в борьбе и оставил по себе двойную память: одни благословляли его, другие проклинали», – пишет С. М. Соловьев в «Истории России с древнейших времен» и продолжает: «О ком это идет речь? что это хотят нам повторять старую сказку о Кире и Ромуле: кто ей теперь верит? Сказывается не сказка, не о Кире и Ромуле идет речь, приводятся неоспоримые известия о русском царе Петре Алексеевиче» (т. 14, гл. 2).

В 2.1.1 мы отметили, что у истоков истории о Лжедмитрии стоял Лопе де Вега. А откуда достались нам «неоспоримые известия о русском царе Петре Алексеевиче»? Из Франции, любезный читатель. И сочинил их хорошо знакомый тебе Вольтер. Правда, не только он, но и его французские предшественники.

Процесс создания истории Петра I описан в книге С. А. Мезина «Взгляд из Европы: французские авторы XVIII века о Петре I» (Саратов, СГУ, 2003).

«…смерть царя вызвала появление моды, которая просуществовала вплоть до периода империи (Наполеона – А. П.): Петр Великий стал героем пьес, опер, эпических поэм…», – цитирует Мезин современного французского историка и добавляет, что мода на Петра I появилась во Франции еще до его смерти (Мезин, гл. 2).

Заметим, что миф о Петре развивался в двух направлениях: поначалу Петр изображался как дикий азиат. Что и не удивительно, поскольку Россия и Франция находились в противоборствующих коалициях. Де ла Невилль в своих «Любопытных и новых известиях о Московии» (1698) дал такой портрет русского царя: «Несмотря на то, что ему только 20 лет, голова у него постоянно трясется. Любимая его забава заключается в натравливании своих любимцев друг на друга, и весьма нередко один убивает другого из желания войти к царю в милость».