Дина Азми - Правовая структуризация и систематика

Подобные указания также акцентируют внимание на писаной форме отражения правовых норм. Причем, применительно именно к приведенному высказыванию, выразим мнение о том, что об односторонности действия различных групп норм «общей части» можно говорить лишь в том смысле, что таковые затрагивают разные срезы (аспекты, грани) тех или иных социально-правовых явлений.

При этом, в отличие от норм «особенной части», положения части «общей» должны быть основополагающими, определяющими для всей правовой области корреспондирующего содержательного действия. В свою очередь, нормы «особенной части» вполне могут предусматривать регламентацию того или иного общественного отношения «в целом»; но лишь в том смысле, что таковое является более конкретным проявлением положения (ий) общего характера. Таким образом, в рассматриваемом вопросе характеристики правовых норм должно увязывать с уровнем, адресным и конкретизированным предназначением их действия (ибо отсутствие этого способно привести к интерпретационным порокам).

В связи с этим наиболее точной представляется позиция, согласно которой любая правовая норма , а особенно та, что отображена посредством абстрактного способа формального изложения, включает в себя некий обобщающий компонент. Это предопределено именно свойством нормативности(модельности, неперсонифицированности) соответствующего поведенческого правила. Правовым ассоциациям (объединениям, областям), в свою очередь, свойственна определенная цельность профильных нормативных обобщений. Таковая может выражаться и посредством принципиальных, установочных или дефинитивных правовых норм, и в общности цели, функций, приемов и способов правовой регламентации, единстве профильных понятий и категорий.

Именно такой подход отражен у В.Н. Кудрявцева применительно к исследованию формирования «законодательства о преступлениях»: «история развития уголовного законодательства свидетельствует о том, что, как правило, правовая регламентация определенной группы общественных отношений начинается с создания норм, предусматривающих более или менее частные случаи. Затем постепенное накопление отдельных норм Особенной части приводит к созданию обобщенных формулировок. Однако потом они изменяются или дополняются, наращивается новая система, которая впоследствии вновь может получить обобщенное выражение». Этот же ученый говорил, что существование в уголовном праве специальных норм обусловлено потребностью «уточнить, конкретизировать степень… общественной опасности и соответственно предусмотреть санкцию строже или мягче, чем в общей норме.» [22] Кудрявцев И.Н. Общая теория квалификации преступлений. – М., 1972. – С. 247, 248. .

Так или иначе, по вопросу о форме правовых нормдумается, что поскольку имеющие правовое значение правила социального поведения содержатся не только в статутах и подзаконных нормативных правовых актах, более того – не только в писаном правовом материале, но и в иных, в том числе неписаных, видах формально-юридических источников (в чем заключается и, одновременно, проявляется совокупное специальное, профильное значение корреспондирующей категории), то «привязка» интересующей нас разновидности норм к какой-либо одной формовыражающей правовой группе не является надлежащей. Несмотря на это, сам вопрос о структуре нормы права, как уже было оговорено, рассматривается в отечественной юриспруденции именно применительно к писаному праву, так же, как и «смежные» проблемы действия норм права (по предмету, во времени, в пространстве и по кругу лиц), их юридической силы [23] См. об этом, напр.: Баранов В. М. Истинность норм советского права. Проблемы теории и практики: Дисс… докт. юрид. наук. – Горький, 1990. .

Получается, поскольку «по умолчанию» принято говорить именно о структуре нормы права, выраженной в статье (ях) нормативного правового акта (и (или) нормативного правового договора), то, следовательно, нет причин для «механического» («автоматического») распространения конструкций, реализуемых в отношении писаного права, на иные, в том числе противоположные по наименованию, формальные выражения такового.

Но обоснованная позиция в отношении вопроса о количестве обязательных структурных элементов правовой нормы может быть сформирована только при обращении к соответствующим поведенческим правилам разновидовой юридико-источниковой принадлежности, выраженным не только в нормативных правовых актах, но и, например, в правовых обычаях.

При этом, как видится, о структуре правовой нормы (которая, отметим это еще раз, по нашему мнению, содержится в форме выражения права любого вида) и в самом деле можно говорить в двух аспектах:1) словесно-содержательноми 2) формально-логическом.Первый предполагает действительную, фактическую, «реально существующую» структуру той или иной конкретной нормы права, отображенной в ее непосредственной (основной) словесной (текстовой) форме. Второй аспект подразумевает наличие мыслительной модели формирования, формулирования, отображения и действия поведенческого правила, составляющего правовую норму. Логическая структура нормы права имеет ориентирующее (направляющее) значение для формулирования и распознавания конструкций фактических юридических правил поведения.

В писаном праве структура интересующей нас нормы выявляется путем анализа и синтеза, а также посредством иных приемов познания нормативного правового материала; т. е. она устанавливается по своему текстовому выражению. В неписаном праве текста у правовой нормы не существует, в связи с чем и возникают вопросы: о наличии у нее структуры, об элементах и возможностях гносеологии таковой.

Представляется, что способное к распознанию строение (структура) у обычно-правовой нормы имеется. Равно как наличествует оное и у любого поведенческого стандарта правового характера (а, по всей очевидности, и у каждого социального правила вообще). Ведь если есть юридически значимая модель поведения, то необходимо знать условие (я) ее наступления (гипотезу нормы), а именно – владеть информацией о том, при каких фактах и обстоятельствах общественные отношения подпадают под юридическое воздействие. Должно существовать и непосредственно само поведенческое правило , его «основное» содержание (диспозиция), ибо без такового нельзя говорить о наличии какой-либо нормы вообще. Необходимой представляется и информация о последствиях реализации диспозиции (т. е. о санкции – независимо от того, носит оная по отношению к воплотившему норму права «в жизнь» субъекту негативный (наказательный) или позитивный (поощрительный) характер), так как в условиях неопределенности следствия более чем затруднительно обоснованно утверждать о возможности государственного (международного) обеспечения юридического стандарта поведения. Таким образом, структура обычно-правовой нормы также представляет собой ее внутреннее строение, т. е. совокупность составляющих элементов, присутствие которых дает возможность констатировать наличие целостного, единого поведенческого правила.