Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

Концепция социального времени была последним научным достижением мыслителя. Она логически завершала «гиперэмпирический» проект Гурвича, дополняя лишенную социального содержания типологию конкретным анализом временных перспектив, позволяющих исследователю ориентироваться в динамике форм социабельности. Так же как и применительно к типологическому анализу, эта концепция принципиально не опирается на объективные критерии, а потому создает впечатление схематичности и формальности. Но, как было отмечено выше, данный схематизм был целенаправленным и позволял Гурвичу вписать свою социологическую доктрину в рамки релятивизма собственной диалектики. Возможно, в ущерб убедительности своей теории, мыслитель последовательно реконструировал социологическое знание в соответствии со сформулированными им методологическими принципами. Закончить в той или иной степени ему удалось только два охарактеризованных выше аспекта (типологический и временной), тогда как правовая концепция, к изучению которой мы приступаем, не претерпела существенных изменений даже с учетом кардинальных изменений научного мировоззрения Гурвича в диалектический период творчества. Сформулированная в общих чертах еще в 1930-х годах, правовая концепция так и осталась по большому счету основанной на феноменологической философии, в то же время подготовив почву для переориентации в 1940-е годы научного мировоззрения мыслителя.

Правовые воззрения Гурвича были сформированы под действием различных и порой противоречивых интеллектуальных влияний, что придало им известную долю оригинальности. Об этих влияниях уже было достаточно сказано выше: прежде всего речь идет о роли идей Ф. В. Тарановского и Л. И. Петражицкого, которые послужили основой для дальнейшего развития теории мыслителя. Впоследствии эти идеи были дополнены феноменологическими представлениями, идеями Дюркгейма и его школы, концепциями правового реализма. В свою правовую теорию Гурвич интегрировал политическую философию Фихте и Прудона, а также – в меньшей степени – воззрения и представления других мыслителей (Сен-Симона, Бергсона и др.). Подобная интегральность учения Гурвича о праве выделяет это учение на фоне существовавших в первой половине XX в. правовых концепций, большинство из которых тяготело к той или иной форме методологического монизма. Мыслитель синтезировал в своей теории элементы разных правовых концепций, разных типов правопонимания, различных философско-правовых культур (среди которых главная роль принадлежит русской, немецкой, французской и американской школам философско-правовой мысли).

Учение Гурвича о праве, равно как и иные направления его исследований, складывалось в контексте критического переосмысления тенденций развития предшествующих и современных направлений правовой мысли: большинство концепций ученого представляют собой не итог последовательного развития его мысли, а результат критики концепций иных мыслителей. В этом смысле правовое учение Гурвича было неразрывно связано с эволюцией философско-правовой мысли в XX в. В правовой доктрине ученого удачно сочетались черты, характерные для различных, зачастую противопоставляемых друг другу подходов к праву: социологической и феноменологической юриспруденции, с одной стороны, и идеал-реалистической традиции В. Соловьева и его школы – с другой; правового реализма и нормативизма; наконец, юснатурализма и юридического позитивизма, которые Гурвич оригинально интегрировал в учение о праве позитивном, одновременно укорененном в социальном бытии и связанном с абсолютными ценностями (в чем залог действенности, эффективности права).

Примечательно, что правовое учение Гурвича, так же как и учение о праве другого основоположника социологии права – О. Эрлиха, имело в качестве исходной позиции критику нормативистского и этатистского позитивизма. Как и в концепции Эрлиха, эта критика уже обозначает в общих чертах основы правовой теории, которая будет детально развита позже. Выражая несогласие с концепцией нормативистского позитивизма Г. Кельзена Гурвич писал, что общепринятые теоретические «аксиомы логического нормативизма» приводят к использованию технических приемов работы с нормативным материалом для изучения правовой действительности. Формулировать на основе такой техники смысл самого права является глубочайшим заблуждением [618] Гурвич Г. Д. Социология права // Гурвич Г. Д. Философия и социология права. Избр. соч. СПб.: Изд. дом СПбГУ, 2004. С. 571 и след. Нужно отметить, что Гурвич утрирует аргументацию сторонников нормативистского позитивизма, поэтому его критика носит в некоторой степени поверхностный характер. На это обращает внимание СИ. Гессен в рецензии на книгу Гурвича о социальном праве. Гессен считает, что Гурвич не до конца понял соотношение права, силы и государства, что вызвано оказанным на концепцию Гурвича влиянием синдикализма (см.: Hessen S. Zur Geschichte und Theorie des Sozialrechts // Zeitschrift far Rechtsphilosophie. 1932/1934. Bd. 6. S. 251 usw). Такое же мнение высказывают Н. С. Тимашев (обвиняя Гурвича в «правовом анархизме»: Timasheff N. S. Gurvitch’s Philosophy of Social Law // Thougth. 1942. Vol. 17. P. 714), У. Шенер (Scheuner U. Gurvitch G. L’idée du droit social // Archiv für Rechts– und Wirtschaftsphilosopie. 1932/1933. Bd. 26. S. 261–262) и Г. Зинцгеймер ( Sinzheimer H. Eine Theorie des sozialen Rechts // Zeitschrift für öffentliches Recht. 1936. Bd. 16. S. 45–57). Характерно в этом смысле мнение немецкого исследователя У. Шойнера, который находил, что Гурвич «слишком привязан к теории права и поэтому не уделяет достаточного внимания государству и политике, их влиянию на процессы образования, формирования и применения права» (Scheuner U. Gurvitch G. L’idée du droit social… S. 261). А французская исследовательница Эвелин Серверен и вовсе считает правовую концепцию Гурвича «программой борьбы с государством» (Serverin E. Sociologie du droit. Paris: Découverte, 2000. P. 50), что все же преувеличено. , поскольку правовая действительность не исчерпывается собственно нормативным материалом, но бесконечно его превосходит [619] В связи с этим Гурвич отмечает, что интерес социолога при исследовании правовой действительности состоит скорее в анализе фактического (quid facti), чем собственно нормативно-правового материала (quid juris) (Гурвич Г. Д. Социология права. С. 567). . Собственно нормативно-правовая система государства представляет собой систему взаимосвязанных моделей поведения, санкций за их нарушения, способов разрешения социальных и межиндивидуальных конфликтов, символов и социальных ценностей, значимых для определенной социальной группы или групп в определенный исторический период; для использования этой системы вырабатывается определенная юридическая техника. Такая техника не может полностью отражать реалии социальной жизни, зачастую отстает от них и сама изменяется под воздействием спонтанного развития правовой действительности [620] См.: Гурвич Г. Д. Юридический опыт и плюралистическая философия права // Гурвич Г. Д. Философия и социология права. Избр. соч. СПб.: Изд. дом СПбГУ, 2004. С. 283. . Соответственно, и логика построения и интерпретации этой системы не может дать полного представления о праве в целом.