Александр Коновалов - Владение и владельческая защита в гражданском праве

Субъект права хозяйственного ведения, оперативного управления, иного ограниченного вещного права рассматривается широким кругом участников гражданского оборота как самостоятельный хозяйствующий субъект, действующий в пределах обозначенных законом правомочий независимо от собственника и по сути как собственник. Владение субъекта вещного права как полноценное абсолютное право носит бессрочный и стабильный характер, в отличие от владения по договору. В то же время относительное правоотношение, связывающее самостоятельного и зависимого владельца, имеет принципиально иное значение в силу того, что оно определяет основание владения титульного владельца, в связи с чем последний реализует свое абсолютное право владения «с оглядкой» на договор, лежащий в основе титула. С учетом изложенного ограниченное вещное право может быть охарактеризовано как абсолютное субъективное право, производное от права собственности, определяющее основание осуществляемого его субъектом с учетом установленных законом ограничений бессрочного и стабильного самостоятельного владения закрепленным за субъектом имуществом, в отличие от исключительного права собственности, которое не носит производного характера, и от обязательственного права, субъект которого осуществляет зависимое владение имуществом по основаниям, определенным относительным правоотношением между ним и самостоятельным владельцем. Более коротко ограниченное вещное право можно определить как абсолютное субъективное право, в составе которого правомочие владения носит стабильный, бессрочный и самостоятельный характер .

Необходимо отметить, что современная законодательная модель ограниченных вещных прав не находит удовлетворительного объяснения с точки зрения догмы гражданского права. Очевидно, что смысл закрепления собственником определенного имущественного комплекса за субъектом ограниченного вещного права заключается в желании собственника переложить все хлопоты по введению имущества в экономический оборот на другого субъекта. Абсолютное правоотношение пожизненного наследуемого владения, хозяйственного ведения, иного ограниченного вещного права должно, таким образом, «заслонять» перед неограниченным кругом третьих лиц как абсолютное правоотношение собственности, так и относительное правоотношение, связывающее собственника и субъекта вещного права. В связи с этим неприменима к отношениям между собственником и субъектом ограниченного вещного права конструкция двойного владения. В то же время содержание норм, закрепленных в ст. 294–300 ГК РФ, позволяет говорить о весьма широкой сфере вмешательства собственника в хозяйственную самостоятельность субъектов права хозяйственного ведения, оперативного управления, что приближает эти отношения к отношениям между собственником и договорным владельцем, а это в корне противоречит идее ограниченного вещного права.

Используя данное определение, можно попытаться решить вопрос о квалификации как ограниченных вещных, так и иных субъективных прав, прямо не отнесенных законом к данной категории, с учетом редакции ст. 216 ГК РФ, позволяющей считать, что приведенный в ней перечень вещных прав не является исчерпывающим.

Л. В. Щенникова ограниченные вещные права классифицирует по следующим группам: права юридических лиц на хозяйствование с имуществом собственника; права сервитутного типа; права по использованию земельных участков гражданами и организациями; права залогодержателя. В качестве ограниченных вещных прав, прямо не указанных в законе, Л. В. Щенникова рассматривает право учреждения самостоятельно распоряжаться доходами от разрешенной коммерческой деятельности (ст. 298 ГК РФ); право члена семьи собственника жилого помещения на данное помещение (ст. 292 ГК РФ); право проживания в доме по договору пожизненного содержания с иждивением (ст. 601 ГК РФ, ранее – ст. 254 ГК РСФСР 1964 г., регламентировавшая куплю-продажу жилого дома с условием пожизненного проживания). К сожалению, автор не аргументирует свои выводы. В качестве ограниченного вещного права Л. В. Щенникова рассматривает также право нанимателя по договору социального найма жилого помещения, в котором усматривает черты, присущие абсолютным правам (бессрочный характер, возможность сохранения жилого помещения после смерти нанимателя за совместно проживающим членом его семьи, абсолютный характер защиты, а также ограниченные правомочия по распоряжению в виде обмена помещения, его раздела, вселения новых жильцов). [91]В то же время в качестве ограниченного вещного не может рассматриваться, с точки зрения Л. В. Щенниковой, право нанимателя по договору коммерческого найма (в частности, из-за предоставленной наймодателю возможности отказаться от заключения нового договора жилищного найма). В качестве «особого вещного права», имеющего все черты такового (право следования, абсолютная защита) и обременяющего вещь, Л. В. Щенникова рассматривает залог. Особенности данного права состоят, с точки зрения автора, в том, что залог не имеет самостоятельного значения и зависит от обязательственного права, в отличие от остальных вещных прав не предусматривает владения и пользования (здесь автор, вероятно, имеет в виду лишь случаи залога без передачи имущества залогодержателю), зато имеет возможность в случае реализации лишить собственника его права собственности. [92]Как вещное право рассматривает право залога также К. И. Скловский. [93]

Распространено суждение о том, что примером права, являющегося по сути ограниченным вещным, не будучи прямо отнесенным к таковым законодателем, является право учреждения самостоятельно распоряжаться доходами от коммерческой деятельности и приобретенным за их счет имуществом, закрепленное ст. 298 ГК. Именно так предлагает квалифицировать его С. О. Корытов, [94]определяя его, впрочем, весьма ограниченно: «Самостоятельное распоряжение учреждением имуществом, полученным от коммерческой деятельности, сводится лишь к увеличению финансирования или добавлению новых статей расходов на цели, предусмотренные в учредительных документах». Имущество, приобретенное учреждением как по смете, так и в результате ведения разрешенной коммерческой деятельности, с точки зрения С. Корытова, поступает в собственность учредителя и должно расходоваться на цели, закрепленные в учредительных документах учреждения. Впрочем, в последнее время с учетом действующего бюджетного законодательства и следующей ему судебной практики такой подход воспринимается скептически – распространена точка зрения о необходимости квалификации права самостоятельного распоряжения как одного из аспектов права оперативного управления учреждения [95].