Ольга Буткевич - У истоков международного права

Подобный подход к международному праву иногда обосновывали даже тем, что «европейское международное право распространилось на весь мир без какого-либо значительного сопротивления… Не существует никакой угрозы, что утверждения о всемирной истории международного права приведут к упадку европейской истории международного права. Позиция последней обеспечена на все времена тем фактом, что европейское международное право развилось в мировое международное право в результате своего отличного качества, количества и легкой усвояемости» [242]. Лишь отдельные исследователи (преимущественно с конца XX в.) начали утверждать, что международно-правовая практика и теория требуют учета правовых достижений всех цивилизаций и культур. Международное право является правом социальной системы, которая представляет собой продукт прошлого всех человеческих сообществ. Оно является обобщением исторических ценностей не только одного определенного сообщества, а всех человеческих сообществ [243]. Подобные утверждения требуют соответствующих доказательств и должны быть основаны на специфических методах и средствах исследования.

По большей части в науке международного права на протяжении почти всего ее существования любая идея, противоречащая концепции европейского происхождения международного права, в лучшем случае замалчивалась. Как говорил индийский исследователь истории международного права Р. Ананд, «подъем Азии и Африки, их активное участие в международных делах и их антиколониальный бунт как в праве, так и в политике иногда воспринимается как вызов не только Европе, а всему западному миру белых людей» [244].

По мнению Р. П. Ананда, «европоцентризм в праве и правовой мысли был превалирующим не только в колониальный период, на протяжении XIX и первой половины XX веков, но он имеет место и сегодня… А до вчерашнего дня международное право было преимущественно евроцентристским» [245].

Однако нельзя не видеть и определенных достижений в изучении международного права, которое основывалось на европоцентризме. Сторонники этого подхода обратили внимание на позитивное влияние христианства как силы, сдерживавшей произвол государства в международном праве. Именно европейскому международному праву принадлежит приоритет (хотя и не исключительный) в установлении идеала уважения прав индивида, прав человека независимо от его вероисповедания и расы как основной ценности международного права; его же заслугой является введение кодификации международного права (как производная черта позитивизма в сочетании с европоцентристским подходом).

Однако недостатки европоцентризма проявились не только в науке международного права, но и в практике. Для преодоления такого положения истории международного права необходим новый подход к ее изучению, подход с методологически иных позиций, а именно сравнительно-правовое, сравнительно-региональное исследование истории становления этого права.

Требование сравнительного подхода к исследованию международного публичного права, в частности его истории, не является новым в науке. Многие исследователи считают, что он является ключевым в изучении гуманитарных и социальных наук, где проблема сравнения и противопоставления предметов, понятий и категорий, выяснение, что у них общего и что различного, является едва ли не единственно возможным средством анализа их сущности. Особенно на необходимости сравнительного метода исследования настаивают, когда речь идет об исторической сфере [246]. Однако, хотя и признанный в исторической науке, сравнительный метод исследования быстро стал приходить в упадок: сравнению поддавался не собственно предмет исторического развития, а отдельные его проявления, институты, явления. В результате изучение истории права свелось к поиску причин и последствий тех или иных юридических понятий или процессов без внедрения в их сущность.

Можно сказать, что сравнительный метод исследования не является новым и для международного права, поскольку основные его положения рассматривались в сравнительном аспекте в исторической перспективе. Однако здесь скорее можно говорить о сравнении разных эпох или периодов международного права (которое действительно иногда осуществлялось), а не о широком признании сравнительно-правового метода в международном публичном праве.

Проблематичность сравнительного метода исследования в международном праве связана еще и с установившейся в науке традицией. Так, никто не отрицает пригодность сравнительно-правового метода исследования для публично-правовых отраслей внутригосударственного права (конституционного, судебного, административного, уголовного права и др.) и даже для международной сферы – для международного частного права. Однако относительно международного публичного права этот метод не только не применялся, но до последнего времени его применение считалось невозможным.

К этому, в частности привела мысль, что сравнительно-правовой подход, являющийся общепринятым для международного частного права («поскольку коллизионная норма часто отсылает к иностранному праву, а “открытия”, сделанные при изучении иностранного права, почти всегда ведут к новому пониманию права»), не целесообразен для международного публичного права, которое, наоборот, является универсальным и наднациональным [247]. Однако идея «частников» о том, что «для сравнительного правоведения интерес представляют изучение различий в праве, правопорядках двух или более государств, определение их точного содержания и причины их специфики [248]» вполне могла бы быть распространена и на публичное право, в котором своего сравнения требуют региональные международно-правовые подсистемы, не говоря уже о сравнении с другими правовыми системами или сравнении внутри самой системы международного права (отраслей, институтов, институционных образований, их правотворческих процедур и т. п.). Поэтому от отрицания сравнительного метода в международном публичном праве отказались еще во второй половине XX в. Ю. Баскин и Д. Фельдман считали досадным тот факт, что данный метод не применяется в международном публичном праве, а является общепринятым лишь относительно международного частного права. «Все более частыми являются требования науки международного права применять сравнительный анализ институтов, норм и категорий (правосубъектности, источников) международного и внутреннего права» [249]. Правда, авторы здесь отмечали именно необходимость сравнения этих двух систем, не говоря о применении сравнительного метода в истории международного права, что и не было ими сделано в их «Истории международного права».