Ольга Буткевич - У истоков международного права

Вообще институт подарков или обмена подарками является одним из ключевых для понимания механизма становления международных контактов и впоследствии международного права в древний период. Его важность заключается в том, что по своей форме институт подарков (обмена подарками) является квинтэссенцией принципа эквивалентности и взаимности – основы правового взаимодействия между лицами, народами, странами или государствами. Это признают исследователи древнего общества: «Дарение, так же как любой другой переход материальных вещей от одного лица к другому, может предоставить исследователю ценную информацию, если только он ее проанализирует и поймет» [325].

Институт подарков и церемонии, его сопровождавшие, являются важным объединительным звеном между обособленными народами, а в некоторых случаях и единственным средством их общения. Данный институт возникает еще на этапе межобщинных отношений.

На этапе локальных групп в их взаимных отношениях появляются отдельные элементы будущих институтов международного права, такие как посредничество в конфликте (чаще эти функции осуществлял избираемый лидер, который отвечал перед группой в целом), иерархия санкций за нарушение отношений с другой группой (осуждение общественным мнением, презрение, высмеивание и даже отказ в общении с членами группы, который впоследствии трансформируется в институт остракизма), гостеприимство (известно о существовании в тот период правила, по которому соседним общинам, кланам, родам, группам, племенам и т. д. позволялось временно поселяться на иностранной территории в результате постигших их природных катаклизмов), проксения, статус иностранцев (в случае получения урожая, превышавшего потребности группы, для его сбора приглашались представители соседних групп и им гарантировались уважение, безопасность и часть урожая), статус территории, границ и др. Уже в этот период начинается становление в первую очередь «самых необходимых» международно-правовых норм и институтов, без которых существование каких-либо международных взаимоотношений оказалось бы невозможным. На следующих этапах эти нормы получат формализованное признание со стороны субъектов международных отношений и международного права, системность, объединятся в институты и составят основу международно-правового регулирования.

С появлением семейно-клановых групп и их институализацией растет и роль межгрупповых отношений. Если в рамках семейной группы авторитет ее главы являлся безусловным, то за ее границами авторитет нужно было заслужить или завоевать. Межклановые сношения становятся основным объектом интереса главы семьи. За пределами своего клана он покупал себе женщин, животных (в отдельных семейно-клановых сообществах даже существовал обычай не употреблять в пищу мясо своих животных [326]), пропагандировал собственные ритуальные обряды, мифы, язык, обычай. Так внешние сношения одних семейно-клановых групп с другими становятся важным элементом их существования.

Появившиеся этнические сообщества, которые обычно называют племенными, постепенно расселяются и занимают значительную территорию, что делает необходимым более тесное общение с другими сообществами. Вообще вопрос территориальной структуры объединения является одним из решающих для его последующего политического формирования и развития. Образование основанных на территориальном элементе союзов, как считал Г. Еллинек, внутренне связано с развитием сложного правопорядка; последний уже как таковой находит твердую почву в социальных взглядах примитивных эпох, и нельзя, применяя к нему критерий высшей цивилизации, считать его простой организацией [327].

Все это предопределяет более требовательное отношение к защите собственных границ и формирование разрешительного режима проживания иностранцев, который со временем разовьется в институт статуса иностранцев. Вместе с тем, территориальные сообщества все чаще прибегали к захвату в плен (сначала женщин как жен для собственных лидеров и производительной рабочей силы, а в дальнейшем и мужчин – для выполнения определенных хозяйственных обязанностей). Вначале за захват в плен наказывают родственники, члены семейно-кланового сообщества, впоследствии – этническое сообщество в целом, в результате чего и появляется понятие врага, враждебного лагеря; это порождает свои обычаи и принципы. Собственно на этом этапе территориальные связи этнических сообществ вытесняют семейные, что способствует возникновению политических властных отношений, которые уже на этапе своего зарождения подразделяются на внутренние и внешние. Последние являются сферой, в которой формируются юридические нормы международного характера.

В этнических сообществах вступление в брачные связи с представителями другого сообщества часто было не только правом, но и предписывалось как обязанность с целью избежания браков между близкими родственниками [328]. Функции лидера такого сообщества в сфере внешних сношений уже подобны функциям лидера вождества.

Политически властные сношения осуществляются новыми надобщинными структурами, в стабилизации которых важную роль играют экологические факторы (в районе древнего Египта и Месопотамии это создание ирригационной инфраструктуры), производственные отношения (среди них особое значение имеет фактор обмена продуктами между соответствующими надобщинными политическими структурами), демографический фактор, процесс политической интеграции. Эти процессы сопровождаются усилением борьбы за ведущую роль в создаваемых надобщинных политических структурах. Эта борьба еще не является войной (в результате отсутствия централизованных политических структур), но уже не является и простым конфликтом. Фактически эта борьба, как и война, ставит целью захват чужой территории, населения, основных ресурсов. Она становится неотъемлемым элементом новых политических структур, и уже на этапе создания вождеств, имеет все формальные черты войны.

Происходит институализация власти и легитимация политического лидера, который возлагает на себя права сношений с другими централизованными (или иными) политическими образованиями и вместе с сообществом в целом является полноправным субъектом, полномочным решать какие-либо вопросы внешних сношений. Уже с этого периода он представляет собой прообраз правителя – субъекта международного права, ставшего в древний период классическим. Здесь проявляются все основные его черты как такого субъекта – прерогатива международного «нормотворчества», правоспособность, дееспособность и ответственность за международные действия.