Нинель Кузнецова - Избранные труды (сборник)

Правильными, на наш взгляд, являются первое и последнее основания. Второе и четвертое – базируются на смешении последствий – элементов составов и последствий, лежащих за составом преступлений. Эти основания мы рассмотрим ниже при анализе так называемых «усеченных» составов. Нельзя согласиться и с третьим основанием. Спекуляция, самовольная отлучка, самоуправство, раз уже законодатель признает их преступлениями, не требуя систематичности, не могут считаться малозначительными. При малозначительности эти деяния в силу примечания к ст. 6. УК не наказываются, поэтому неправильно общественную опасность данных деяний выводить из повторяемости этих преступлений, их общественной опасности «в массе».

Практически в конечном итоге, когда речь идет об анализе конкретных составов преступлений, все разногласия по проблеме «формальных» и «материальных» преступлений, как это ни странно, сводятся к словам, а именно к толкованию слова «факт» – «факт» выпуска недоброкачественной продукции, «факт» уклонения от службы в армии, «факт» оскорбления и т. п. Сторонники деления преступлений на «формальные» (беспоследственные) и «материаль ные», (с последствиями) считают фактом совершение только действия или бездействия, их же противники понимают под этим словом деяние, включающее и действие, и результат.

Наглядной иллюстрацией этого может служить дискуссия между В. Д. Меньшагиным и П. С. Мураховским. Последний в своей рецензии на работу В. Д. Меньшагина «Преступления против обороны СССР» (1945 г.) подверг критике утверждение автора о «формальности» большинства преступлений против обороны СССР. Так, при нарушении правил противовоздушной обороны П. С. Мураховский считает последствием создание такой обстановки, при которой отсутствует возможность предупреждения и быстрой ликвидации пожаров. В составе уклонения от выполнения военно-транспортной повинности вредным последствием является, по его мнению, несдача автомашины военкомату [93] См.: П. С. Мураховский , рецензия на книгу В. Д. Меньшагина «Преступления против обороны СССР», «Советское государство и право» 1946 г. № 11–12, стр. 70. .

В. Д. Меньшагин же считает, что создание такой обстановки, при которой отсутствует возможность предупреждения и быстрой ликвидации пожаров, не является преступным результатом, включается в само преступное деяние – в нарушение правил по противопожарной безопасности [94] См: В. Д. Меньшагин. Преступления против обороны СССР, М., 1951, автореферат докторской диссертации. . Затем В. Д. Меньшагин, соглашаясь с В. Н. Кудрявцевым, указывает, что в «формальных» преступлениях результат неизбежно следует за совершением действия и потому нет необходимости его специально доказывать.

Это последнее положение является совершенно правильным. Но в таком случае нарушением, например, военно-транспортной обязанности следует считать не только действие (бездействие), но и его результат.

Правильно пишет В. М. Чхиквадзе о таком «формальном» преступлении, как разглашение государственной тайны, предусмотренное ст. ст. 1 и 3 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 9 июня 1947 г. «Об ответственности за разглашение государственной тайны и за утрату документов, содержащих государственную тайну», что «разглашение здесь одновременно является и действием и преступным результатом» [95] В. М. Чхиквадзе. Советское военно-уголовное право, 1948, стр. 401. Точнее сказать, что разглашение государственной тайны не является и действием, и результатом, а включает в себя и действие, и результат.

Деление преступлений на «формальные» и «материальные» неизвестно закону и судебной практике. Нельзя согласиться с утверждением М. Д. Шаргородского, будто Верховный Суд СССР считает необходимым подобное деление преступлений. Только два примера из судебной практики Верховного Суда СССР фигурируют обычно в качестве иллюстрации к этому утверждению. Первый – определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 20 апреля 1946 г. по известному делу Л. «…статья 179 УК РСФСР карает нарушение указанного в ней запрета независимо от того, повлекло ли оно вредные последствия или нет…» [96] «Судебная практика Верховного Суда СССР», 1946, вып. V. (XXIX), стр. 3. .

Но о каком последствии говорится в данном определении? Речь идет о самоубийстве Ю. ядом, который незаконно хранил обвиняемый Л. Такое вредное последствие, действительно, лежит за составом незаконного хранения ядов, предусмотренного ст. 179 УК. Оно учитывается лишь при индивидуализации наказания как отягчающее ответственность обстоятельство. Но это определение вовсе не признает самое хранение яда безвредным, беспоследственным преступлением. Ущерб незаконного хранения ядов носит нематериальный характер и заключается в нарушении установленной в СССР системы обращения с ядами, и к тому же он следует немедленно за самими действиями (бездействием) лица: хранением, несдачей яда, его покупкой, кражей и пр.

В одном из своих определений Верховный Суд СССР указывал, что требование установить сумму убытка фабрики, причиненного выпуском недоброкачественной продукции, противоречит смыслу Указа Президиума Верховного Совета СССР от 10 июля 1940 г., поскольку Указ не предъявляет такого требования, а предусматривает прямую ответственность исключительно за выпуск недоброкачественной продукции и за выпуск продукции с нарушением стандартов.

Это определение также не подтверждает того, что Верховный Суд СССР придерживается деления преступлений на «формальные» и «материальные». Материальный ущерб предприятиям лежит за составом выпуска недоброкачественной продукции, только об этом и говорится в цитированном определении коллегии. Но оно нисколько не доказывает, что Верховный Суд СССР признает самый выпуск недоброкачественной продукции безвредным, беспоследственным, «формальным» преступлением. Понятием «выпуск недоброкачественной продукции» законодатель характеризует общественно опасное деяние, куда входят действие (документальное оформление недоброкачественной продукции в ОТК) и преступное последствие – выпуск с советского завода недоброкачественной продукции.

Вопрос о природе последствий в выпуске недоброкачественной продукции правильно решен Б. С. Утевским, который считает, что для состава выпуска недоброкачественной продукции не требуется устанавливать наступление таких вредных последствий, которые являются уже последующим результатом выпуска недоброкачественной продукции (уплата штрафов, возмещение убытков, срыв графика выпуска готовой продукции и т. д.). Это не те ущербы, которые заключает в себе состав выпуска недоброкачественной продукции. «Сам по себе выпуск недоброкачественной, некомплектной или нестандартной продукции, – пишет Б. С. Утевский, – независимо от дальнейших вредных его последствий, причиняет ущерб предприятию-изготовителю, поскольку он ведет к дезорганизации предприятия-изготовителя» [97] Б. С. Утевский. Уголовная ответственность за выпуск недоброкачественной и некомплектной продукции, М., 1955, стр. 68. .