Михаил Шаргородский - Избранные работы по уголовному праву

«Ленин высмеивает… метафизическое понимание связей и отношений, существующих между предметами, которые делают равноправными все отношения, все связи, которое ведет к чистому эмпиризму, к бегству от познания всего существенного, коренного, решающего в действительности.

Требование марксистского диалектического метода устанавливать различие между органическими и внешними связями является неотъемлемым элементом диалектического учения. Без этого элемента нельзя правильно понять изучаемые явления». [203]

Любой случайный результат вызывается комплексом причин, между тем было бы совершенно неправильно считать, что отсутствие ответственности за случайный результат определяется только обстоятельствами, входящими в субъективную сторону состава. Случайность есть объективная категория, а не субъективная, и в рассмотрении вопроса о случайности в уголовном праве в субъективной стороне состава мы видим одну из ошибок нашей теории уголовного права. «Случайность также существует объективно, но она не вытекает с необходимостью из закономерного развития данного явления, хотя и имеет свою причину». [204]Теория conditio sine qua non является, таким образом, полезной, но не достаточной в области уголовного права. Материалистическая сторона этой теории дает возможность сделать вывод, что если данное действие человека не явилось conditio sine qua non преступного результата, то ответственности быть не может, но метафизическая сторона ее делает ее непригодной для дальнейшего решения вопроса, так как этого еще недостаточно для наличия даже объективной стороны состава, так как действие, являющееся причиной, могло вызвать инкриминируемый результат случайно, и, следовательно, нужно в объективной стороне состава различать причины, с необходимостью вызывающие данный результат, и причины, вызвавшие результат случайно. [205]

Наше уголовное право не стоит на позициях ответственности за результат в том виде, как это имело место в уголовном праве на протяжении XIX в. Установленная у нас возможность равной ответственности за покушение, приготовление и оконченное преступление, наличие, как правило, относительно определенных санкций показывает, что при определении меры наказания законодатель считает нужным исходить, в первую очередь, не из результата, а из вины преступника, что не исключает, конечно, учета и тяжести последствий преступления.

Верховный Суд СССР проводит совершенно правильную линию, устанавливая, что должны быть учитываемы, кроме субъективной стороны, действия и объективные последствия. «Суд при вынесении приговора… должен учитывать при определении наказания и тяжелые последствия и злостность действий…». [206]

Если для умышленного действия основное значение при определении наказания имеет умысел субъекта преступления, то в неосторожных преступлениях без учета результата обойтись невозможно. Попытки построить в этих случаях ответственность на чисто субъективных элементах не могут быть увязаны с установлением ответственности за неосторожную вину, если стать на ту точку зрения, что основанием уголовной ответственности является только субъективное отношение виновного, то тогда человек должен отвечать за самый факт неосторожности вне зависимости от наступивших последствий. Однако, как известно, за неосторожный выстрел человек уголовной ответственности не будет нести. Он будет отвечать в зависимости от результата за неосторожное убийство, неосторожное телесное повреждение и т. д.

Таким образом, когда речь идет о неосторожных действиях, ответственность в значительной мере определяется результатом этих действий. Это, конечно, не исключает того, что основой ответственности является вина данного лица, имеющая форму неосторожности, но размер наказания в этих случаях в значительной мере зависит не только от формы виновности, но и от характера наступивших последствий, которые виной не охватываются.

Вопрос о причинной связи вообще не возникает тогда, когда речь идет об:

1) умышленных преступлениях, в которых наличие оконченного состава имеет место без наступления какого-либо указанного в законе результата, так называемые формальные преступления (например, ст. 140-а, 154), или

2) о неосторожных преступлениях, караемых за самый факт неосторожности (например, неосторожное обращение с оружием, нарушение правил техники безопасности и т. д.). Возникает вопрос о причинной связи лишь тогда, когда мы сталкиваемся:

а) с умышленными преступлениями, заключающимися в совершении запрещенных законом действий и требующими для признания оконченного состава преступления установленного в законе результата (например, смерти по ст. 136, изгнания плода по ст. 140), так называемого delictum comissionis, или

б) с неосторожными преступлениями, также караемыми лишь при наступлении определенного результата, и где самая квалификация действия от этого результата зависит (например, ст. 139, 145) и где при отсутствии причинной связи не только оконченное преступление, но и вообще состав преступления отсутствует, и, наконец,

в) в составах, которые, кроме первоначального результата, требуют еще для своего наличия дополнительного второго результата, который также должен находиться в причинной связи с первоначальным преступным действием (например, составы ст. 142 ч. II, 153 ч. II и др.).

Во всех уголовных законодательствах, в том числе и в нашем, содержатся составы и иногда в довольно большом количестве, квалифицированные по результату. В УК РСФСР мы находим много таких составов (как, например: ст. 59–3 б, 59–3 в, 75–4, 109, 113, 75–1, 108, 79, 79–3, 79–4, 108–1, 128, 133 ч. III, 142 ч. II, 145, 153 ч. II, 157, 158–1, 171), при этом возникает вопрос, какой характер должна носить причинная связь.

По мнению Немировского, для преступлений, квалифицируемых по последствиям, «достаточно объективной причинной связи», [207]и ограничивать здесь ответственность отсутствием умысла или неосторожности в отношении результата нельзя. В этих условиях, как указывает Немировский, теория conditio sine qua non привела бы к ответственности за самый отдаленный результат. Немировский здесь исходит из того, что эту конструкцию надо рассматривать как dolus indirectus, из которого она возникла. Напротив, мы полагаем, что здесь, как и везде, требуется не только умысел или неосторожность в отношении действия, но и в отношении результата, ограничение ответственности и здесь будет иметь место не только по объективной, но и по субъективной стороне состава. [208]

Так как советское уголовное право не ограничивает ответственность результатом, то в тех случаях, когда смерть не наступила, суд должен учитывать обстоятельства, которые это вызвали. Если же смерть наступила, то субъект не отвечает за нее, даже если он ее причинил, если этого результата он не желал, не допускал, не предвидел, не мог и не должен был предвидеть. Не может отвечать также субъект и за наступление смерти, которой он желал и которая действительно наступила, если только наступление ее не связано причинной связью с действием этого лица. Если Иванов желал смерти Смирнова и Смирнов действительно умирает от хронической сердечной болезни, о которой Иванов знал и предвидел, что Смирнов от нее умрет, то Иванова за это к уголовной ответственности привлекать, очевидно, нельзя. Нет уголовной ответственности за убийство и тогда, когда лицо желает наступления чьей-то смерти и причиняет ее, но результат наступает, хотя и как последствие его действия, но случайно. [209]