Борис Волженкин - Избранные труды

В. Н. Кудрявцев правильно считает, что прогноз индивидуального поведения возможен главным образом в плане использования статистических закономерностей, [256]проявляющихся как необходимость лишь в массе явлений, а наступление каждого отдельного явления из этой массы предопределяющих лишь с вероятностью. Такой вероятностный, статистический прогноз вполне отвечает принципам советского уголовного права и нуждам борьбы с преступностью, ибо он не служит основанием применения уголовной репрессии, каковым является совершение преступления, а может быть использован лишь при определении вида и меры ответственности (учет степени общественной опасности преступника) и при проведении некоторых мероприятий профилактического характера.

Создание Уголовного кодекса РСФСР 1922 г., сформулировавшего основные положения и принципы социалистического уголовного права, явилось закономерным этапом в развитии советского уголовного законодательства. Переход к мирному социалистическому строительству, необходимость дальнейшего укрепления революционной законности требовали кодификации законодательства.

В. И. Ленин придавал огромное значение единой советской законности. Об этом свидетельствует его известное письмо из Политбюро ЦК партии «О “двойном” подчинении и законности», датированное 20 мая 1922 г. Внимательно следил он и за разработкой проекта уголовного кодекса, давая подчас прямые указания относительно формулировок отдельных статей. [258]

Первый Уголовный кодекс РСФСР важен для нас не только как памятник истории советского уголовного права. Большинство идей и принципов, заложенных в нем, выдержали испытание временем, получив свое дальнейшее развитие в последующих уголовно-правовых актах, в том числе и в действующем законодательстве. Ретроспективный анализ законодательства позволяет установить, какие положения, связанные с проблемой личности преступника, являются принципиальными, коренными, закономерными для социалистического уголовного права, а что было вызвано особенностями конкретного исторического периода.

Перед составителями кодекса стояла исключительно трудная задача создать первый в мире кодекс социалистического уголовного права, основанный на принципах, в корне отличных от буржуазных. Создание такого кодекса осложнялось тем, что какого-либо образца перед советским законодателем не было, а основы советской науки уголовного права еще только закладывались.

Целью настоящей статьи является анализ некоторых положений УК РСФСР 1922 г., связанных с проблемой влияния личности преступника на уголовную ответственность и наказание. Позиция законодателя в этом вопросе зависит от того, как понимается уголовная ответственность и какие цели ставятся перед наказанием, что в свою очередь определяется решением проблемы причинности в поведении человека вообще, и в преступном поведении в частности.

В. Гольдинер, анализируя положения Общей части Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. о преступлении, преступнике, наказании, основаниях и целях его применения, писал, что в их основу были положены идеи социологической школы права и защиты общества от социально опасной личности, и только в силу определенных конкретно-исторических условий кодекс занял компромиссную позицию между учениями классической и социологической школ. [259]Подобный вывод представляется ошибочным.

Действительно, УК РСФСР 1922 г. формально использует многие принципы законодательной техники и правовые институты, развитые классическим направлением в науке буржуазного уголовного права (например, понятия преступления, наказания, вменяемости, умысла, неосторожности, стадий совершения преступлений и др.), без которых уголовное право вообще не может обойтись. Но суть заключается в том, какое содержание вкладывается в эту правовую форму и с каких методологических позиций законодатель подходит к данным понятиям. Уголовный кодекс РСФСР наполнил понятия преступления и наказания новым классовым содержанием. Так, согласно ст. 6 УК преступлением признавалось «всякое общественно опасное действие или бездействие, угрожающее основам советского строя и правопорядку, установленному рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени». Кроме того, решение старых уголовно-правовых проблем вины, ответственности и наказания осуществлялось в этом Кодексе с принципиально иных методологических позиций.

Как известно, философской основой уголовно-правовых концепций классической школы был индетерминизм. Преступление рассматривалось как результат проявления свободной, ничем не ограниченной и не детерминированной «злой воли» субъекта, а наказание, соответственно, являлось карой, возмездием, искуплением вины, не преследующим никаких утилитарных целей. Напротив, авторы УК РСФСР 1922 г. вслед за составителями Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 г исходили из марксистских идей о социальных причинах преступности, полагали, что преступность вызывается укладом общественных отношений, а в уголовной ответственности и наказании видели лишь целесообразное средство борьбы с преступностью. [260]

«В основу уголовного права, – писал М. М. Исаев, анализируя нормы УК 1922 г, – положена не идея воздаяния – возмездия, а идея целесообразности. Другими словами, уголовное право обращено своим острием не к прошлому, а к будущему, не quia pecatum est, а не peccetur (не потому, что совершено преступление, а чтобы оно не совершалось). Из этого основного положения логически вытекает принципиальное значение идеи опасности преступника: совершившееся деяние нельзя сделать не бывшим, сам же деятель может представить опасность большую или меньшую, или совсем доходящую до нуля». [261]

Идея целесообразности уголовной репрессии пронизывает весь кодекс, как и все последующие уголовно-правовые акты (Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г., Уголовный кодекс РСФСР 1926 г., Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. и уголовные кодексы других союзных республик).

В ст. 5 УК 1922 г., говорящей о задачах уголовного законодательства, подчеркивалось, что «Уголовный кодекс РСФСР имеет своей задачей правовую защиту государства трудящихся от преступлений и от общественно опасных элементов и осуществляет эту защиту путем применения к нарушителям революционного правопорядка наказания или других мер социальной защиты». С позиций современной советской уголовно-правовой науки следует сказать, что опасность представляет не личность сама по себе, а то деяние, которое данная личность может совершить. Помимо возможности совершения общественно опасных деяний социальная опасность личности ни в чем другом состоять не может. Поэтому охрана социалистического правопорядка производится не от «общественно опасных элементов», а от общественно опасных деяний посредством объявления их в законе преступными и наказуемыми и применения соответствующих мер к виновным лицам. В Основных началах 1924 г уже говорилось о задаче защиты государства трудящихся именно от общественно опасных деяний, подрывающих власть трудящихся или нарушающих установленный ею правопорядок.