Борис Волженкин - Избранные труды

Изучение уголовных дел и беседы с правонарушителями показывают, что большинство из них в момент совершения преступления вообще не задумывалось о моральных и правовых санкциях за совершаемое. Многие из них совершили свои преступления, будучи в нетрезвом состоянии. Существующие социальные тормоза оказывали свое влияние на этих лиц в обычных условиях, но утратили свое действие при состоянии алкогольного опьянения. Другую, меньшую часть составляют лица, которые хотя и осознавали возможность наказания за свои преступные действия, но надеялись, что их преступление останется нераскрытым. Угроза применения мер общественного и государственного принуждения может вообще не оказывать принципиального сдерживающего влияния в отношении лиц со стойкими антиобщественными навыками и установками. Такие люди совершают преступление не под влиянием стечения определенных обстоятельств, а сами выжидают наступления благоприятных обстоятельств, благоприятного момента для совершения преступления.

См.: В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. I, стр. 423–424.

С. Л. Рубинштейн. Основы общей психологии, изд. 2-е, М., 1946, стр. 24.

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. III, стр. 628.

Имеется целый ряд случаев, когда уголовная ответственность за самонадеянность и небрежность наступает лишь при наличии общественно опасных последствий (ст. ст. 106, 114, 150, 211, 212, 214 и др. УК РСФСР). Поскольку данные последствия не наступили по не зависящим от субъекта обстоятельствам, то само совершение подобных действий свидетельствует о легкомысленном, недостаточно заботливом отношении лица к объектам, с которыми он соприкасается в своей деятельности, к интересам других лиц и общественным интересам и о том, что существующие социальные стимулы не оказывают на данное лицо надлежащее воздействие. Однако государство не считает целесообразным ни для специальной, ни, тем более, для общей превенции установление уголовнойответственности в случаях небрежного и самонадеянного поведения, не повлекшего указанных общественно опасных последствий.

В резолюции, принятой XXI съездом КПСС указывается, что «в деле соблюдения правил социалистического общежития все более важную роль призваны играть народная милиция, товарищеские суды и подобные им самодеятельные органы, которые должны наряду с государственными учреждениями выполнять функции охраны общественного порядка и прав граждан, предупреждать проступки, наносящие вред обществу». – Материалы внеочередного XXI съезда КПСС, Госполитиздат, М., 1959, стр. 155.

Дела в отношении этих лиц прошли через кассационную коллегию Ленинградского городского суда в первое полугодие 1964 года.

По г. Ленинграду в IV квартале 1963 г. лица, ранее судимые и вновь совершившие преступления, составляли 33,5 % от общего числа осужденных (в том числе: имевшие одну судимость – 22 %, две судимости – 6,7 %, 3 судимости и более – 4,8 %). По отдельным категориям преступлений рецидив (общий) составлял: нарушение паспортных правил – 70,1 %, кража личной собственности – 57,2 %, разбой – 37,2 %, грабеж – 36 %, все виды хищения государственного имущества – 56,5 %, злостное хулиганство – 39 %, тяжкие телесные повреждения – 22,5 %, изнасилование – 34,5 %, умышленное убийство – 14,3 % и т. д.

Возможны случаи, особенно при неосторожной вине, когда последствия преступного поведения настолько потрясают виновного, что в результате этого полностью устраняется реальная возможность совершения им нового преступления и, следовательно, необходимость предупредительного на него воздействия. Но, как известно, исключения лишь подтверждают правило.

А. Л. Ременсон пишет: «В условиях социалистического общежития всякое преступление представляет собой аморальное деяние, свидетельствующее или о глубокой безнравственности преступника, или о нестойкости его нравственных убеждений и привычек поведения, недостаточном чувстве ответственности за свои поступки. Такие качества преступника, как правило свидетельствуют об опасности повторения им преступлений в будущем». – А. Л. Ременсон. Исправление заключенных – важнейшая задача исправительно-трудовых учреждений, сб. «Вопросы экономики, государства и права в решениях XXII съезда КПСС (доклады)», Томск, 1962, стр. 93.

См., например: Н. Д. Дурманов. Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву, М., 1955, стр. 18; И. С. Тишкевич. Приготовление и покушение по советскому уголовному праву, М., 1958, стр. 12–13; Т. В. Церетели. Причинная связь в уголовном праве, Тбилиси, 1957, стр. 232–241; А. А. Пионтковский. Учение о преступлении, стр. 489–490 и др.

См.: Н. Д. Дурманов. Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву, М., 1955, стр. 16–17; А. Н. Трайнин. Общее учение о составе преступления, М., 1957, стр. 295–296; А. А. Пионтковский. Учение о преступлении, стр. 489.

В тексте закона (ст. 15 Основ) общественная опасность субъекта предварительной преступной деятельности закреплена в словах: «преступление не было доведено до конца по причинам, не зависящим от воли виновного», – причем это относится не только к покушению, но и к приготовительным действиям.

См., например: Н. Д. Дурманов. Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву, М., 1955, стр. 187–195; Н. Ф. Кузнецова. Ответственность за приготовление к преступлению и покушение на преступление по советскому уголовному праву, изд. МГУ, 1958, стр. 160; И. С. Тишккевич. Указ. соч., стр. 217; А. А. Пионтковский. Учение о преступлении, стр. 520.

Неверно утверждение А. А. Герцензона, что добровольный отказ свидетельствует лишь о меньшей общественной опасности субъекта. См. А. А. Герцензон. Уголовное право. Часть общая, изд. 2-е, М., 1948, стр. 358.

См.: А. А. Пионтковский. Учение о преступлении, стр. 508–509.

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 6, стр. 242.

В директивном письме НКЮ и Верховного Суда РСФСР по применению Уголовного кодекса 1926 г. указывалось: «Один лишь голый умысел, голое намерение совершить преступление, не выразившееся в конкретных действиях, не является преступлением и не влечет применение мер социальной защиты». См.: «Еженедельник советской юстиции», 1927, № 2, стр. 44. Правильно пишет И. С. Тишкевич: «Преступное намерение, к осуществлению которого субъект не приступил, не может служить объектом карательной деятельности государства, потому, что оно не является общественно опасным, не создает реальной угрозы социалистическим общественным отношениям и еще не свидетельствует об общественной опасности самого субъекта». – И. С. Тишкевич. Указ. соч., стр. 28.