Александр Кирпичников - Российская коррупция

Особое положение в системе взяток занимала столица Союза ССР. Чиновники многочисленных министерств и ведомств исправно получали свою долю. Значительная часть того, что было украдено в республиках и областях, в виде взяток поступало в центр. Фонды и планы – все зависело от министерств и ведомств, и аппарат беззастенчиво обирал провинцию. Но она подчас охотно давала себя грабить, ибо это было выгодно и прикрывало действия местных чиновников. Особую роль в развращении столичного чиновничества играли среднеазиатские и кавказские республики. Недаром туда так любили выезжать с проверками или «для оказания помощи» чиновники центральных ведомств.

В 1983 году в КГБ обратился директор Подольской хлопчатобумажной фабрики с заявлением о том, что представители поставщиков хлопка из Узбекистана предлагают ему 40 тысяч рублей – громадную по тем временам сумму – за оформление документов в получении нескольких вагонов хлопка (вагоны и на самом деле прибыли, но без хлопка). Взяткодатели были арестованы, и это положило начало серии хлопковых дел, получивших общее название «узбекское дело». Они – эти гремевшие в последние перестроечные годы дела – как в зеркале отразили неприглядную и официально скрываемую сторону советской действительности, показали, что чиновники самых высоких рангов, вплоть до министров и членов ЦК, «кормились» в южных республиках и что средства для дачи им взяток местные коммунистические ханы извлекали все из того же бездонного государственного кармана путем приписок и за счет своего несчастного, беспощадно эксплуатируемого народа.

Когда в среднеазиатские республики выезжал заместитель министра внутренних дел Юрий Чурбанов, то ублажить члена «царской семьи» стремились и секретари обкомов, и министры внутренних дел республик. Зять генсека возвращался всегда со щедрыми подарками и немалыми деньгами.

В книге «Кремлевское дело» бывшие руководители следственной группы прокуратуры СССР Тельман Гдлян и Николай Иванов приводят выдержки из показаний ряда партийных руководителей республики о даче ими взяток председателю Верховного суда СССР В. И. Теребилову. Вот как об этом рассказывал на следствии первый секретарь ЦК компартии Узбекистана И. Б. Усманходжаев:

«…Осенью 1985 года Владимир Иванович прибыл в республику для встреч с избирателями. После поездки в Ферганскую область, вернувшись в Ташкент, он зашел ко мне в ЦК… В беседе я воспользовался случаем и попросил Теребилова увеличить штаты судебных работников Узбекистана и прислать нам грамотных и квалифицированных специалистов. В ответ Владимир Иванович мне сказал, что данный вопрос разрешить практически невозможно. Мы договорились встретиться за ужином в гостинице ЦК. Ужинали в уютном кабинете, были вдвоем. Кушали плов, пили сухое вино… Я еще раз поставил вопрос об укреплении судебной системы республики… Утром у себя в кабинете положил в дипломат черного цвета красочные альбомы и буклеты об Узбекистане и деньги– двадцать тысяч рублей в конверте. Поехал к Владимиру Ивановичу в номер. Поставил на пол дипломат с деньгами и книгами, сказал, что подарок от меня. При этом сообщил, что там двадцать тысяч денег и книги. Он поблагодарил меня, взял дипломат и отнес его в спальню. Я попрощался и ушел. Спустя некоторое время Теребилов мне позвонил и сообщил, что смог разрешить вопросы о расширении штатов судебных работников республики. Действительно, в 1986 году Верховным судом СССР Верховному суду Узбекистана было выделено двадцать четыре или двадцать шесть дополнительных единиц судебных работников… Вторую взятку Теребилову я дал в 1986 году…»

Галина Вишневская рассказала в своих воспоминаниях, как зависело участие в заграничных гастролях даже знаменитых артистов от того, дадут ли они взятку чиновнику. Их требовали самые высокопоставленные, такие как министр культуры хрущевско-брежневских времен, член ЦК КПСС (а до этого член Политбюро) Екатерина Фурцева, типичная «кухарка», вернее ткачиха, волей случая поставленная управлять интеллектуальной сферой великого государства:

«…В Париже, во время гастролей Большого театра в 1969 году, положила ей в руку 400 долларов – весь мой гонорар за 40 дней гастролей. Просто дала ей взятку, чтобы выпускала меня за границу по моим же контрактам (а то ведь бывало и так: контракт мой, а едет по нему другая певица). Я от волнения испариной покрылась, но она спокойно, привычно взяла и сказала: «Спасибо»…

Были у нее свои «артисты-старатели», в те годы часто выезжавшие за рубеж и с ее смертью исчезнувшие с мировых подмостков. После окончания гастролей такой старатель – чаще женщина – обходил всех актеров с шапкой, собирая по 100 долларов «на Катю», а не дашь, в следующий раз не поедешь…»

С годами красный колпак стал тяготить номенклатуру. Поездки на Запад позволили взглянуть на жизнь богатых людей и вызвали зависть. Рассматривая государство как свою общую собственность, номенклатура возжаждала собственности частной, она мечтала обеспечить будущее своих детей и стала накапливать ценности. Фурцева любила бриллианты, их коллекционировала и дочь Брежнева Галина, а сам папа «собирал» автомашины иностранных марок. Министр внешней торговли Николай Патоличев получал от представителей иностранных фирм ценные подарки – изделия из золота и платины, редкие золотые монеты. ЦК велел прокуратуре замять дело против министра, в жертву кампании по борьбе со взяточничеством было решено принести его заместителя Сушкова.

Крупнейшим вором и взяточником «эпохи застоя» был протеже генсека, работавший с Брежневым в начале 50-х годов в Молдавии, министр внутренних дел Николай Щелоков. Подчиненные ему министры и начальники крупных управлений из союзных республик Средней Азии и Закавказья привозили для Щелокова деньги. В Москве их принимал приближенный министра, начальник хозяйственного управления МВД генерал Калинин. Он был строг и требовал, чтобы приносили только новенькие сторублевые купюры… Щелоков увлекался картинами и антиквариатом. В его распоряжении находился весь конфискат по уголовным делам. Наиболее ценное свозилось на специальную базу, где его осматривали «кремлевские дети» – Игорь Щелоков, Галина Брежнева и Галина Подгорная и скупали за бесценок. Сам министр просто забирал, что ему нравилось. У одного из осужденных за валютные операции была изъята коллекция произведений искусства – семьдесят три предмета, пятьдесят три из них присвоил Щелоков. За счет Министерства внутренних дел он приказал закупить для себя и своих близких шестьдесят две импортные хрустальные люстры(!). МВД приобрело за рубежом девять иномарок. Один «Мерседес» тут же стал личной машиной Щелокова, другой – его сына Игоря, третий – дочери, четвертый – невестки. Жене министра больше понравилась машина марки «BMW». Раз понравилась – тут же оформили на ее имя, благо ГАИ своя….