Олег Старков - Криминотеология

Определившись с понятиями «свобода», «религия», «естественные границы религиозной свободы», пора перейти к содержанию религиозной свободы. По мнению ряда авторов [61] См., напр.: Тихонравов Ю. В. Судебное религиоведение. М., 1998. С. 93–94; Рудинский Ф. М. Институт свободы совести. М., 1971. С. 405; и др. , религиозная свобода или свобода вероисповедания, что обычно идентифицируется, должна включать в себя:

1) право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию;

2) право не исповедовать никакой религии;

3) право свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения;

4) право действовать в соответствии с религиозными убеждениями;

5) право пропагандировать религиозные убеждения и распространять их любым, не запрещенным законом путем;

6) право осуществлять религиозное, атеистическое и тому подобное воспитание и образование;

7) право отправлять религиозные обряды и культы;

8) право менять религиозное вероисповедание;

9) право создавать новое религиозное вероисповедание;

10) право на благотворительную и любую, не запрещенную законом общественную деятельность;

11) право на равенство всех граждан перед законом и правосудием независимо от религиозного вероисповедания.

Анализ понятий «свобода совести», «религиозная свобода», «свобода вероисповедания», их естественных границ позволяет сделать некоторые выводы:

а) понятия свободы вероисповедания и религиозной свободы шире понятия свободы совести, которое, однако, являясь более узким, чем предшествующие, все же много глубже их;

б) «свобода вероисповедания» и «религиозная свобода» – понятия практически идентичные;

в) «нарушение охраняемой уголовным правом свободы совести» не идентично понятию «религиозное преступление»;

г) «нарушение охраняемой уголовным правом свободы вероисповедания и религиозной свободы» идентично понятию «религиозное преступление».

Кроме того, следует отличать понятие «религиозное преступление» от категории «церковное преступление». [62] Шевкопляс Е. М. Указ. соч. С. 9. В. Н. Ширяев трактует религиозные преступления как «деяния, состав которых обусловливается фактом существования религии» [63] Ширяев В. Н. Указ. соч. С. 7. . А правовая природа религиозного преступления, по мнению В. ф. Роланда, Каля [64] Цит. по: Там же. С. 6. , определяется отношением государства к церкви. Вне категории религиозного преступления, пишет В. Н. Ширяев, находятся «группы смешанных деяний, в которых религиозный элемент имеет значение лишь квалифицированного, осложняющего обстоятельства и которые независимо от этого элемента сохраняют свой преступный характер» [65] Там же. С. 7. . Он также полагает, что основой возникновения религиозных преступлений служит Лишанский эдикт 313 г. Константина и Лициния и последовавшее за ним провозглашение христианской религии государственной. Только с этого времени в правовом обороте появляется особое благо (религия) и особый интерес (религиозный), которые берутся государством под специфическую охрану закона и за посягательство на которые государство подвергает виновного наказанию. Таких условий не было ни в языческих государствах древнего мира, ни в иудейской теократии. [66] Там же. Политеизм язычества был слишком терпим. В теократическом израильском государстве всякое правонарушение было вместе с тем нарушением Божьей заповеди, и только христианская эпоха римской империи создала те нормы, регулирующие религиозную жизнь, которые явились не только основой для законодательства в этой области всех последующих эпох, но и выступали в качестве действующего права. [67] Там же. С. 8. Ученый считает также, что политеист может наряду с почитанием своих собственных богов почитать и других богов, так как служение большему числу божеств создает даже большую обеспеченность, ибо тем меньше опасности навлечь на себя гнев какого-либо оставленного без внимания бога. Государство оказывало национальной религии охрану лишь постольку, поскольку посягательство на нее сопряжено было с опасностью для целости государства, так что охранялась, собственно, не религия, как известное правовое благо, а охранялась целость и безопасность государства. [68] Там же. С. 10–11.

Анализируя типы посягательств на религиозную свободу, С. В. Познышев выделяет несколько их признаков, которые можно сгруппировать следующим образом:

1. Только активное (не пассивное) проявление неуважения к религиозной свободе, иначе говоря, деяние, выраженное в форме действия, а не бездействия (эти виды преступного деяния в дореволюционной литературе не выделялись).

2. Деяние внешне должно быть выражено исключительно в грубой, оскорбительной форме, т. е. должно посягать на религиозные честь и достоинство человека.

3. Оно должно быть умышленным, при этом под умыслом понимается «прямо или с намерением выразить неуважение или с сознанием их оскорбительности».

4. Непременный признак деяния – публичность, что предполагает «поношение или поругание в распространенных или публично выставленных сочинениях или изображениях или в публичном собрании или в публичном месте, чтобы деяние было воспринято несколькими лицами». [69] Познышев С. В. Религиозные преступления с точки зрения религиозной свободы… С. 189–191.

Таким образом, под религиозным преступлением С. В. Познышев понимает действия, умышленные, внешне оскорбительные, публичные.

С этой трактовкой происхождения религиозных преступлений и их правовой природы, принадлежащей известным специалистам в области религиозных преступлений, нельзя не согласиться. Вместе с тем мы полагаем, что в понятие религиозного преступления должны включаться не только «чисто» религиозные составы, но и квалифицированные, когда связь преступления с религиозной свободой признается обстоятельством, отягчающим или, наоборот, смягчающим ответственность. Кроме того, всякое религиозное преступление причиняет либо создает угрозу причинения вреда духовной жизни человека, группы людей или общества в целом, т. е. является духовно-вредоносным, и это деяние признается преступлением в уголовном праве, т. е. оно уголовно-противоправное. Далее, всякое деяние подобного типа не просто виновно, оно совершается только умышленно, причем с прямым умыслом и в половине случаев по мотиву религиозной ненависти и вражды или в связи с исполнением религиозного ритуала. Наконец, всякое религиозное преступление посягает на религиозную свободу граждан. Вместе с тем нельзя не отметить здесь, что понятие «религиозное преступление» более точное, нежели «нарушение охраняемой уголовным правом религиозной свободы или свободы совести», хотя бы потому, что в УК РФ во всех соответствующих случаях используется термин «религиозное»: «мотив религиознойненависти или вражды» (п. «л» ч. 2 ст. 105, п. «е» ч. 2 ст. 111, п. «е» ч. 2 ст. 112, п. «з» ч. 2 ст. 117, п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ); «нарушение равноправия граждан в зависимости от отношения к религии»(ст. 136); «незаконное воспрепятствование деятельности религиозныхорганизаций или совершению религиозныхобрядов» (ст. 148); «религиозноеили иное объединение» (ст. 239); «возбуждение религиознойвражды» (ст. 282); «полное или частичное уничтожение религиознойгруппы» (ст. 357).