Денис Шевчук - Международное публичное право: учебное пособие

В эпоху пересмотра старых подходов в международных отношениях, в период выработки научных оценок, соответствующих реалиям современности, необходимо останавливаться и на вопросах, в доктринальном плане вроде бы решенных и отработанных. Одним из таких вопросов в международно-правовой науке считается проблема международной правосубъектности.

В советской доктрине международного права утвердилось мнение, что свойствами международной правосубъектности обладают три коллективных образования – суверенные государства, межправительственные организации и нации, борющиеся за свою независимость.

В последние годы правоведами неоднократно высказывалось мнение, что круг современных субъектов международного права значительно расширился и включает, в частности, международные неправительственные организации, а в некоторых случаях и физические лица (индивиды).

Но в противовес этим высказываниям на страницах солидного официального журнала вновь получила подтверждение идея, доминировавшая в международно-правовой доктрине прошлого века. Ее суть заключается в том, что полноценным и полнокровным участником международных отношений, а равно и субъектом международного права может быть только суверенное государство.

Нс вдаваясь в исследование вопроса о том, насколько был этичен, целесообразен и правомерен подход в международно-правовой теории прошлого, нельзя не признать, что сегодня он просто опасен. Опасность эта заключается прежде всего в том, что узкий, строго догматизированный, устоявшийся постулат об особой роли государства в международных отношениях не позволяет научной мысли оперативно реагировать на реалии быстро меняющейся международной действительности.

Решение таких задач осложняется еще и тем, что международные отношения становятся слишком неподатливым объектом научного исследования, так как отличаются многообразием участников. В международных связях сегодня участвуют государства и нации, международные правительственные и неправительственные организации, транснациональные корпорации и различные политические движения и т. д.

Кроме того, все участники международных отношений связаны друг с другом необъятным числом взаимодействий и взаимовлияний на разных уровнях. Проблема международной правосубъектности анализируется на основе практики межправительственных организаций. Такой подход вызван тем, что значительная часть международного общения протекает в рамках международных организаций, которые в этом случае выполняют двойственную роль. Во-первых, они сами являются факторами международных отношений и испытывают на себе воздействие окружающих реалий, прежде всего других субъектов международной действительности; во-вторых, международные организации активно воздействуют на международные отношения и их участников.

Международные общественные отношения в большей своей части опосредованы нормами международного права, т. е. в реальности они выступают как правоотношения. Возникает вопрос: являются ли участники международных правоотношений субъектами международного публичного права?

По наиболее распространенному определению, субъектом права следует считать лицо или общественное образование, могущее участвовать в правоотношении, что предопределяется правовой нормой, наделяющей его юридическими правами и обязанностями.

Кроме того, различаются субъекты права, наделенные таким статусом правовыми нормами (наделенные правом в объективном смысле), и субъекты правоотношений, реально участвующие в общественных отношениях, регулируемых правом (реализующие право в субъективном смысле).

Общая теория права дореволюционного и советского периодов субъектами права традиционно называет как лиц, определенных в качестве таковых объективным правом, так и носителей субъективных прав (участников правоотношений).

В советской международно-правовой доктрине этот вопрос решался не столь однозначно. В общем плане приемлемым считается широкое общетеоретическое определение субъекта права как носителя объективных и субъективных прав. Но при доктринальном толковании проблем правосубъектности зачастую происходило ограничение круга субъектов международного права лишь теми образованиями, которые способны создавать нормы международного права. И в этом случае прочие участники международных правоотношений субъектами права не признавались.

Многие нормы международного права возлагают права и обязанности на иных участников международных отношений – представительные органы, возглавляющие борьбу за национальное освобождение, международные неправительственные организации и т. д. Показательно, что их право на участие в международных правоотношениях в российской международно-правовой доктрине не подвергается сомнению, но при этом высказываются различные точки зрения насчет того, являются ли эти образования субъектами международного права.

Субъект правоотношения не обязательно должен быть субъектом права. Максимализм данной идеи заключается как раз в том, что субъектами международного права признаются лишь те образования, которые создают правовые нормы.

Международное и внутригосударственное право принадлежат к разным системам права и международный договор в силу суверенитета государства не может непосредственно создавать права и обязанности для субъектов внутригосударственного права.

Между заключением международного договора и его воздействием на поведение субъектов должен находиться волевой акт государства, допускающий и обеспечивающий такое воздействие. «Международная норма выражает согласованную волю государств, внутренняя – только волю данного государства. В силу же суверенитета государства на его территории может действовать только его воля…». Когда цели международного договора могут быть достигнуты только путем нормативного регулирования поведения субъектов внутригосударственного права, такой волевой акт представляет собой акт правотворчества.

Исследователь международного права Е.Т. Усенко1 объединяет эти положения в понятии трансформации, определяя ее как «способ осуществления международного права посредством издания государством внутренних нормативных актов… в обеспечение исполнения им своего международного обязательства или в интересах использования им своего международного правомочия. В науке международного публичного права лишь немногие (С.В. Черниченко, В.Г. Буткевич, Э.М. Аметистов)2 тоже называют этот процесс трансформацией, а большинство (Н.В. Миронов, Д.В. Левин, А.С. Гавердовский и др.) квалифицирует его иначе.3