Фридрих Карл фон Савиньи - Обязательственное право

Изложению следствий корреальности необходимо предпослать два замечания. Во-первых, следствия эти одинаковы и для активного, и для пассивного корреального отношения, так что всякое древнее указание в пользу одного должно служить доказательством и для другого; во-вторых, правила, которые мы здесь укажем, приложимы также и к акцессорным корреальным отношениям (§ 17, f), кроме модификаций, которые могут быть изложены при акцессорных обязательствах вообще.

Во главе всех последствий стоят два простейших и несомненных:

A. Всякий веритель имеет право требовать от общего должника полного удовлетворения [291] L. 31 § 1 de nov. (46. 2); L. 16 de leg. 2 (31. un.). .

Всякий должник обязан ответствовать перед общим кредитором в полной претензии. Впрочем, это право общего кредитора; если он предпочитает преследовать каждого должника по отдельности, то имеет и на это право, так как подобный процесс представляется только облегчением для должников [292] L. 3, § 1; L. 11 pr. de d. r. (45. 2), L. 8, § 1 de leg. 1. (30. un.). Относительно корреального обязательства, возникшего не из стипуляции, а из свободного дополнительного соглашения к договору b. f. и принадлежащего, по-видимому, к эпохе позднейшего развития института (§ 17), явилось мнение, что при состоятельности обоих должников каждый обязан отвечать только в половине; но сам же юрист, упоминающий об этом мнении, соглашается, что оно противоречить принципам права L. 47 locati (19. 2). Иск, направленный на часть, не отнимает у кредитора солидарного права отыскивать остальное. . Если один из должников препятствует положительными своими действиями исполнению обязательства (например, убивает обещанного раба), то за это отвечают прочие; напротив, просрочка (mora) одного (как простое упущение) не вредит остальным должникам [293] L. 18 de d. r. (45. 2); L. 32, § 4 de usur. (22. 1); L. 173, § 2 de R. J. (50. 17). .

B. Удовлетворение одного верителя погашает в то же время претензии прочих, независимо от того, будет ли это удовлетворение вынужденное или добровольное. То же последствие наступает, когда все кредиторы получат удовлетворение претензии по частям [294] § 1 J. de d. r. (3. 16); L. 31 § 1 de nov. (46. 2); L. 16 de leg. 2 (31. un.) . – L. 34, § 1 de sol. (46. 3). .

Также и наоборот: каждый из должников может удовлетворением со своей стороны погасить долг всех остальных [295] § 1 J. de d. r. (3. 16); L. 3 § 1 de d. r. (45. 2). или же удовлетворение может быть совершено каждым должником по частям [296] L. 8 § 1 de leg. 1 (30. un.); L. 34 § 1 de sol. (46. 3). .

Кроме удовлетворения есть еще много других фактов, влекущих за собою более или менее полное прекращение обязательства, и также следует определить влияние их на корреальное отношение, но здесь мы встречаем много затруднений и сомнений. Основательное исследование этого вопроса возможно только в учении о прекращении обязательств и для нашей цели достаточно коснуться только одной его части. Эти факты сводятся к четырем категориям:

Суррогаты удовлетворения (ведущие к тем же последствиям, только иным путем).

Согласие воль участвующих лиц о прекращении обязательства.

Факты, касающиеся иска и процесса.

Случайные факты.

Особенное затруднение при этом исследовании заключается в том, что категории не отделяются друг от друга резкими границами, так что отдельные факты могут быть отнесены то к одной из них, то к другой.

Приступая к изложению целого ряда отдельных фактов, я при каждом из них постараюсь ответить и на вопрос: имеет ли он погашающее влияние на корреальное обязательство (как и действительное удовлетворение), или нет [297] Keller, Litiscontestation, стр. 446–449, полагает, что в принципе следует различать, погашает ли факт объективную сторону обязательства или только субъективную (личную). Весьма определенное признание этого принципа находится в следующих словах L. 19 de d. r. (45. 2): «multum enim interest, utrum res ipsa solvatur, an persona liberetur; quum persona liberatur, manente obligatione, alter durat obligatus». Но хотя это место и можно выставлять принципом, им нисколько не устраняется затруднение, так как разграничение обоих этих случаев возбуждает новые сомнения. ?

Прежде всего – о суррогатах удовлетворения.

1. Отдача на хранение(deposition) в судебное место денег, предложенных кредитору, но которых тот не принял. Этот акт вполне равносилен действительному платежу; кредитор имеет такое же право на истребование этих денег, как если бы он сам их туда вложил [298] L. 19 С. de usur. (4. 32); L. 9 С. de sol. (8. 43). .

Если же этот акт совершен общим должником по отношению к одному из многих кредиторов, то прочие кредиторы не имеют никакого права на деньги, так как должник может выбрать того из кредиторов, кому желает уплатить (прим. d), и представленные деньги считаются назначенными для удовлетворения избранного кредитора.

Таким же образом освобождаются и все должники, если один из них предлагает деньги общему кредитору и затем вносит их в суд на хранение.

2. In solutum datio.

Если должник с согласия кредитора вместо денег представляет в уплату другую вещь, то ipso jure освобождается от долга [299] Gajus Lib. 3, § 168, pr. J. quib. modis (3. 29). Прокулианцы допускали освобождение рer exceptionem, сабинианцы ipso jure. Юстиниановское право упоминает только о последнем мнении. . Это общее правило приложимо и к случаю стечения многих кредиторов in solidum и многих должников in solidum, когда один из них вступил со своим противником в подобную сделку. Здесь возможно сомнение только в одном отношении: может ли in solutum datio считаться истинным суррогатом исполнения, так как весьма возможно, что переданная вещь будет малоценной, следовательно, не покроет всего долга. Это сомнение устраняется тем соображением, что подобная сделка представляет в действительности сложный характер: она составляется из продажи вещи за сумму, равную прежнему долгу, и из платежа долга посредством компенсации с покупной ценой.

3. Новация.

Новация, предпринятая одним из кредиторов с общим должником, погашает долг и для других кредиторов. Подобное же действие производит и новация между общим кредитором и одним из многих должников. Новация освобождает их всех [300] L. 31 § 1 de nov. (46. 2) Венулея. Ср. по поводу этого случая: Ribbentrop, стр. 268 и сл. Сомнение, возбуждаемое L. 27 pr. de pactis (2. 14) может быть устранено только впоследствии. Ср. объяснение L. 27 cit. , предложенное в тексте с прим. u. . Последний из этих случаев не может возбудить никакого сомнения, так как кредитор, принявший участие в сделке, допустил модификацию добровольно; в первом же возникает некоторое сомнение ввиду того, что прочие кредиторы не дали согласия на модификацию. Но мы можем, не колеблясь, признать его последствия справедливыми. Новация представляется настоящим суррогатом удовлетворения; она есть погашение первоначальной претензии посредством замены ее новой; следовательно, характер ее совершенно одинаков с in solutum datio. Этот принцип неоспоримо верен для простой новации, состоявшейся между первоначальными кредитором и должником; он еще очевиднее по отношению к более сложным ее формам, когда, например, кредитор принимает нового должника вместо первоначального; или когда кредитор подставляет своего должника третьему лицу (своему собственному кредитору) и таким образом освобождается от собственного долга. Все эти комбинации изложены весьма наглядно у Венулея в указанном нами месте (прим. k).