Коллектив авторов - Общая часть уголовного права

Есть в юридической литературе и иные точки зрения относительно изменения формулировки ст. 3 УК. Скажем, по мнению В. В. Мальцева, статья 3 Уголовного кодекса должна выглядеть следующим образом:

1. Содержание принципа законности образуют социально-правовые идеи равенства, гуманизма, справедливости и вины, выраженные в уголовном законодательстве Российской Федерации через его принципы, нормы Общей и Особенной частей. Только выраженные в настоящем Кодексе идеи признаются его принципами.

2. Преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом.

3. Законодатель и суды Российской Федерации обеспечивают приоритет принципов настоящего Кодекса над другими его понятиями и нормами. [101] Мальцев В. В. Принципы уголовного права и их реализация… С. 248.

Первая часть, по мнению автора, основывается на том, что «принцип законности… является формой выражения других принципов уголовного права в уголовном законодательстве». [102] Там же. С. 240. С этим трудно не согласиться. Принцип законности, в отличие от всех остальных, является формальным и заключает в себе требование облекать те или иные правила в юридическую форму. Однако из этого не следует, на наш взгляд, что его содержание образуют иные принципы уголовного законодательства, поскольку это лишило бы данный принцип самостоятельности [103] На это ранее в своих работах указывали и другие авторы. См., например: Пудовочкин Ю. Е., Пирвагидов С. С. Указ. соч. С. 90; Лопашенко Н. А. Основы уголовно-правового воздействия: уголовное право, уголовный закон, уголовно-правовая политика. С. 180. и устранило бы необходимость отдельно закреплять его в нормах Уголовного кодекса.

Что же касается введения указанной выше части 3, то, с нашей точки зрения, оно прежде всего призвано еще раз подчеркнуть важность закрепленных в УК РФ 1996 г. норм-принципов. Но, учитывая тот факт, что принципы и так являются основными положениями Кодекса и в силу своей специфики имеют приоритет над другими его понятиями и нормами, мы считаем предложение В. В. Мальцева несколько излишним. Впрочем, мы и не можем не констатировать тот факт, что, к сожалению, требования принципов уголовного законодательства не всегда соблюдаются как законодательными, так и правоприменительными органами. Однако предложенный выше вариант вряд ли улучшит сложившуюся ситуацию.

Ю. Е. Пудовочкин и С. С. Пирвагидов предлагают в ч. 1 ст. 3 УК закрепить следующее положение: «Уголовный кодекс Российской Федерации основывается на Конституции Российской Федерации, общепризнанных принципах и нормах международного права и международных договорах Российской Федерации». [104] Пудовочкин Ю. Е., Пирвагидов С. С. Указ. соч. С. 104. Этой точки зрения придерживаются и другие авторы. См., например: Галиакбаров Р. Р. Уголовное право. Общая часть. Краснодар, 1999. С. 16; Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1. Учение о преступлении: Учебник для вузов / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 65–67 (автор гл. III – Н. Ф. Кузнецова). Между тем не все авторы с этим согласны. Так, Н. А. Лопашенко пишет: что касается правовых требований о приоритете международного уголовного права и подконституционности уголовного закона, то «они действительно лежат в основе принципа законности, но в то же время они относятся не только и не столько к принципу законности, сколько к уголовному закону в целом; это его обязательные черты». [105] Лопашенко Н. А. Основы уголовно-правового воздействия: уголовное право, уголовный закон, уголовно-правовая политика. С. 176.

Последняя точка зрения нам представляется более приемлемой, учитывая и тот факт, что на сегодняшний день рассматриваемое положение вполне обоснованно содержится в ч. 2 ст. 1 УК.

И. Э. Звечаровский предлагает дополнить ст. 3 Уголовного кодекса, указав, что «уголовное наказание применяется только за преступление и в порядке, установленном настоящим кодексом». [106] Звечаровский И. Э. Указ. соч. С. 47. Это, по его мнению, позволит, «во-первых, ориентировать законодателя на недопустимость установления равнозначных мер ответственности за преступления и за деяние, не являющееся таковым, в различных отраслевых нормативных актах; во-вторых, исключить возможность применения мер, равнозначных уголовному наказанию, иными субъектами, чем суд; в-третьих, исключить предусмотренную самим УК РФ возможность назначения более строгого уголовного наказания за деяния, не являющиеся преступлениями». [107] Там же.

На наш взгляд, в целом автор дублирует положение, закрепленное в ст. 43 УК, где названы признаки наказания: оно применяется только к лицу, признанному виновным в совершении преступления, а не иного деяния; назначается только по приговору суда и др. Кроме того, трудно себе представить, как предложенное изменение ст. 3 УК может «ориентировать законодателя на недопустимость установления равнозначных мер ответственности за преступления и за деяние, не являющееся таковым, в различных отраслевых нормативных актах». Думается, предложение автора не вполне рационально.

Принцип равенства закреплен в ст. 4 УК и гласит, что «лица, совершившие преступления, равны перед законом и подлежат уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств».

Данная норма является реализацией конституционного принципа равенства, закрепленного в ст. 19 Конституции Российской Федерации и, следовательно, не должна ему противоречить. Однако наделе это не совсем так. Например, в отличие от ст. 19 Основного закона, в которой указывается, что «все равны перед законом и судом», в ст. 4 УК говорится только о равенстве перед законом. Возникает вопрос: насколько это обоснованно?

С. Г. Келина и В. Н. Кудрявцев отмечают, что «это различие не является случайным, оно отражает своеобразие регулирования общественных отношений материальным уголовным законом, который не касается процессуальных прав граждан при осуществлении правосудия. Комментируемая статья имеет в виду, если можно так выразиться, «уголовно-правовой аспект» равенства граждан, т. е. равенство привлечения к уголовной ответственности в случае совершения кем бы то ни было деяния, содержащего признаки преступления». [108] Уголовный закон: опыт теоретического моделирования. С. 22. – Такого же мнения придерживается и И. Э. Звечаровский. См.: Звечаровский И. Э. Указ. соч. С. 49–50.