Виктор Аракчеев - Пенсионное право России

Конечно, эти примеры являются отступлением от общего правила, но, тем не менее, они свидетельствуют, что даже государство «всеобщей занятости», в котором безработица была побеждена окончательно (ч. II ст. 118 Конституции СССР 1936 г.), брало на себя обязанность по содержанию не только нетрудоспособных, но и лиц, которые в принципе могли себя обеспечить. Следовательно, нетрудоспособность была ведущим, определяющим, но не единственным основанием права гражданина на пенсию [60] В связи с этим представляются вполне приемлемыми и для настоящего времени аргументы В. С. Андреева, которые им были высказаны в отношении позиции В. А. Ачаркана по нетрудоспособности как одно из признаков исчисления пенсии. Автор достаточно убедительно на основе анализа действующего законодательства показал, что даже на этапе социализма нетрудоспособность не была всеобщим и обязательным элементом пенсионного права и субъективного права на пенсию (Андреев В. С. Социальное обеспечение в СССР. Правовые вопросы. С. 127). . Нетрудоспособность, тем более в наше время, следует рассматривать как одну из определяющих причин и одновременно в качестве составного элемента более емкого понятия – нуждаемостьчеловека. Нуждаемость – это такое, прежде всего материальное, положение человека, которое ставит под угрозу его физиологическое и социальное существование и которое он самостоятельно без посторонней поддержки преодолеть не в состоянии. Если учесть, что социальное обеспечение в России является преимущественно государственным, то соответствующая посторонняя помощь нуждающимся гражданам должна предоставляться государством за счет средств соответствующих бюджетов либо за счет страховых отчислений, распределение которых также осуществляется под его непосредственным контролем.

Но нуждаемость может вызываться различными причинами: в одних случаях, таких как болезнь, инвалидность, возраст, одиночество, сиротство и т. д., они признаются уважительными, в связи с чем государство возлагает на себя обязанность по оказанию помощи или содержанию гражданина, в других – они таковыми не признаются, например в случае простого нежелания лица работать и зарабатывать самостоятельно средства к существованию, хотя он не имеет к тому препятствий. Следовательно, сам по себе факт нуждаемости (при социализме – преимущественно нетрудоспособности) предопределяет возникновение встречной обязанности государства по отношению к соответствующему гражданину в общем, в целом, а ее причины дифференцируют правовую политику государства, видоизменяя, уточняя и детализируя ее. Состояние здоровья человека, как уже отмечалось, служит основанием для назначения ему пенсии по инвалидности, а причины инвалидности, в свою очередь, как следствие, предопределяют характер и уровень пенсионного обеспечения (трудовая или социальная пенсия, пенсия, назначаемая в связи с трудовым увечьем или в связи с пребыванием на фронте и т. д.).

Сказанное и исторический ход развития пенсионного права дает нам основание утверждать, что нуждаемость (в позиции Я. М. Фогеля – нетрудоспособность) явилась прежде всего тем фактором, который обусловил обособление права социального обеспечения России, выделение, отпочкование отрасли права социальной алиментации из совокупности иных общественных отношений, составлявших ранее предмет правового регулирования гражданского, трудового, административного права. Таким образом, нуждаемость – это прежде всего основание для межотраслевой дифференциации юридических норм. Далее, нуждаемость, как свойство статуса субъекта социально-обеспечительных правоотношений, служит средством не внутривидовой (классификация пенсий), а внутриотраслевой дифференциации системы социального обеспечения, градируя ее на такие виды, как пенсии, пособия, компенсации, льготы, социальное обслуживание, медицинская помощь и лечение в пределах программ обязательного медицинского страхования. Основанием же внутривидовой классификации пенсий на виды служит не сама нуждаемость, а ее причины, степень, характер. Не случайно поэтому Я. М. Фогель, указав на нетрудоспособность как на основной и ведущий классификационный критерий пенсий, в дальнейшем был вынужден констатировать существование и других оснований, и особой роли не играет, какой значимостью они обладают.

Поэтому мы полагаем, что рассматривать подход Я. М. Фогеля к вопросу об основаниях классификации пенсий как исключающий правильность постановки этого же вопроса В. А. Ачарканом не следует. Они, по нашему мнению, дополняют друг друга и позволяют получить более полное представление о сущности правовой политики государства в этой области. Эти авторы приходят фактически к одному и тому же положению, но только с разных сторон: первый идет от единства основания классификации к их многообразию, а второй, напротив, при характеристике их множества не выпускает из виду стержневого начала пенсионного обеспечения – нуждаемости граждан, имеющей различные истоки. Поэтому ни один из авторов, рассматривающих основания классификации пенсий, не возьмет на себя смелости отрицать то, что на протяжении всей истории развития пенсионного права в основе деления пенсий на виды, каким бы оно преобразованиям ни подвергалось, лежал факт нуждаемости человека, обусловленной его возрастом, инвалидностью, потерей профессиональной трудоспособности (пенсии за выслугу лет) и потерей кормильца. Такая позиция законодателя – лишнее и наиболее убедительное подтверждение итогов имеющей место на страницах юридической печати дискуссии. Других, более стабильных оснований для разделения пенсий на виды законодательство пока еще выработать не сумело, о чем достаточно наглядно свидетельствует современная практика негосударственного пенсионирования, которая, как известно, не связана предписаниями закона о видах пенсий, но тем не менее, также основывается на классификации пенсий по тому же критерию.

Стало быть, единственно стабильным, традиционно устойчивым для пенсионной системы России является основание, связанное с признанием человека нуждающимся в связи с такими фактическими жизненными обстоятельствами, которые закон признает необходимыми и достаточными для установления пенсий. В юриспруденции они именуются юридическими фактами, с которыми связывается право на пенсию. Они были всегда и продолжают сохраняться. По этому основанию все пенсии традиционно делятся на четыре вида: пенсии по возрасту, пенсии за выслугу лет, пенсии по инвалидности и пенсии по случаю потери кормильца. Таким образом, первым, ведущим и традиционно стабильным основанием классификации пенсий на определенные виды являются конкретные жизненные обстоятельства, которые в утратившем силу пенсионном законодательстве именовались «основания для пенсионного обеспечения» (ст. 2 Закона от 20 ноября 1990 г.). Собственно, на этой основе строилась, как, впрочем, и продолжает строиться, вся нормативно-правовая политика по вопросу о классификации пенсий. Ни один другой критерий, который использует законодатель для дифференциации пенсий, не обходится без предварительного их деления по основанию предоставления. Поэтому, какими бы в дальнейшем классификационными критериями не руководствовался законодатель при установлении видов пенсий, в конечном счете любая классификация завершается закреплением права на пенсию по указанному основанию. Поэтому все иные основания деления пенсий на виды – это классификаторы подвидовые, назначение которых в целом состоит в модификации основных видов пенсионного обеспечения граждан России [61] Именно по этой причине дальнейшая характеристика отдельных видов пенсий в нашем исследовании строится по традиционной схеме с учетом тех новелл, которые привносятся в эту схему действующим законодательством, дифференцирующим эти виды пенсий по иным основаниям. .